— Знаете, Мария. Я в жизни не мог подумать, что ко мне за помощью обратится кандидат в мэры солнечного города Сан-Франциско. А тем более уж такая, как вы. Такие богатенькие и избалованные женщины не смогут себе позволить опуститься до уровня обычного грузчика чая в Чайнатауне. Но я знаю откуда вы. И вам грех жаловаться на свою судьбу. И на этом я прошу покончить с нашим глупым фарсом! Я хочу, чтобы этот неблагодарный мир ушёл со мной прямиком в самое пекло, чего и вам желаю. Мадейре мой привет. Если я выживу, я найду его. И клянусь Богом, что пробью его сердце тем же ножом, которым он когда-то пробил мою душу, оставив раненым истекать в крови на полу офиса твоего бывшего мужа!
Сеньор Эль Чапо
В старом кабинете здания компании «КороКорп», где некогда виднелась надпись «Вильермо Коро», заседал новый директор правительства и по совместительству «регент при главе наркокартеля». Местные жители Сан-Франциско, заставшие при жизни старика Перейра, помнят эмигранта из Испании хирурга — недоучку с липовым дипломом, которого по стариковской доброте приютил Себастьян Перейра. Но из тех людей почти никого не осталось, так как члены «старой гвардии Перейры» были истреблены в междоусобице в борьбе за власть после смерти старика. Даже Вильермо Коро уже не мог вспомнить об этом человеке. И вот, этот человек, с виду ничем не примечательным, через три месяца после заключения в СИЗО подозреваемого в трёх убийствах, в том числе Вильермо Коро, сел в кресло управляющего компанией и фактическим главой преступного синдиката этого города. В этом кабинете, как и прежде, ощущался затуманенный дым кубинских сигар. Только уже не слышно тех прежних криков и психов прежнего главы картеля. Слышны только разноголосые крики, мольбы о помиловании и клятвы верности.
— Сеньор Мадейра, к вам сеньор Эль Чапо.
— Пусть заходит, как раз он мне и был нужен.
Услышав имя своего гостя, Мадейра нервно затушил сигару и, скрестив руки, поднял взгляд на дверь в его ожидании. Через мгновение дверь слегка скрипнула
— Привет, хирург. Я ещё помню, кто ты такой на самом деле. Я тебя помню, испанец.
— Спасибо, Эль Чапо. Ненавижу твоё наглое остроумие. Ты всё время мне был костью поперёк горла после войны за власть в картеле…
— И, конечно же, мой амиго знает, что сюда на всей скорости стремится целый автобус моих штурмовиков. Мадейра-Мадейра… Один мой звонок и я буду готов взойти к власти на американской земле.
Эль Чапо достал из внутреннего кармана пиджака телефон с быстрым набором своей команды. Он долго ждал ответа, но в ответ ему были лишь монотонные гудки. С каждым гудком на лице мексиканского наркобарона Эль Чапо вырисовывалось недоумение, за которым наступило отчаяние. Он перевёл свой взгляд на Мадейру. У последнего уголки рта скривились в дерзкую улыбку. На нём было явно написано, что он старался сдерживаться от смеха. Вместе с этим он плавно вытащил свой пистолет, четко наставив на оппонента.
— Мой старый компадре Эль Чапо, если я здесь был хирургом без лицензии, это не значит что я эмигрант из безысходности.
— Чёртов хирург!
Эль Чапо резко дернулся за пистолетом. Увидев это, Мадейра нажал на курок.
— Ты никогда не платил хорошо своим людям. А вот я не экономлю за отступничество.
Мадейра произвёл ещё раз пару выстрелов и позвал людей, которыми незамедлительно было убрано в кабинете.
— Сегодня Мексика, а завтра и вся Латинская Америка. И это ещё не конец. И всё это благодаря тебе, мой друг, Вэйгун. Я не забуду твоё честное имя, компадре. Но пока что мне нужно, чтобы ты сидел за свои грехи и за мои.
Смертник
Эту ночь Вон не спал. Дико болело в боку и голова. Гудело в ушах и снова слуховые галлюцинации. Снова с ним разговаривал его покойный дед. Охранники, выставленные за ним, слышали как он дико бил кулаками по металлической двери, за два часа до подъёма он притих и лежал на койке, не в силах даже подняться на ноги. Казнь была назначена на девять утра.
По сути его уже мало интересовало, что с ним будет дальше. Психологически Вон уже был готов пойти хоть сам в Чистилище. По подъёму, его камера снова отворилась, и вошёл так хорошо нам уже знакомый Джерри, который добродушным голосом обратился к преступнику.
— Просыпайтесь, мистер Вон. Вам уже пора на казнь.
Вон открыл свои уставшие карие глаза и, с пустым безнадёжным взглядом, посмотрел на потолок камеры, который напомнил Вону, что это не сон.
— Джерри, надеюсь хоть там будут кормить сытно, а то я задолбался употреблять здешнюю баланду. — Вы же знаете: ваш последний завтрак будет особенным.
— Тогда я хотел бы такой острой лапши, как готовил мой дедушка.