— Мы это учтём, мистер Вон.
— Так то лучше, Джерри… Так то лучше.
Китаец сам встал и, подойдя к надсмотрщику, добровольно развернулся к нему спиной, чтобы ему надели наручники. Снова узкий коридор с высокими потолками, снова взгляды узников в сторону китайца, снова столовая. На этот раз вне очереди. Вона обслужили на высшем уровне. С большим аппетитом поглощая палочками лапшу, он казался всем безмятежным и умиротворённым. Впервые за последние два года лишений Вон смог почувствовать себя свободным, как бы он не умолял, ему так и не смогли дать стакана текилы.
Закончив трапезу, китаец завёл руки за спину. Джерри снова закрепил наручники на его запястье. Эти две минуты по коридору казались Вону целой вечностью. Сам коридор казался «лабиринтом Минотавра», а Вон самой его жертвой. Дверь следующей каморы открылись, и тут Вон понял, что что-то не так.
В камере вместо электрического стула был расположен стул для казни через инъекцию.
Стены камеры были застрелены и через стены можно было заметить зрителей, пришедших посмотреть на действо. Многие люди были ему неизвестны. В их числе Вон заметил Джона Смита, державшегося за руку с какой-то молодой девушкой, которая судя по всему была на поздних месяцах беременности. Так же Вон заметил и Марию Коро, с таким сожалением смотревшую на смертника. Китаец увидел её и опустил свой взгляд, с сожалением о сказанном ей совсем недавно. Вона посадили на стул и закрепили на нем манжеты и жгуты, тем самым закрепив на вене иглы для капельниц, которые пока что были выключены. После этого в громкоговорителе Вон услышал прозвучавшее к нему обращение.
— Мистер Вейгун, суд в самый последний момент счёл казнь через электрический стул для вас слишком негуманным. Именно поэтому было решение изменить меру казни на инъекцию, так как в своих убийствах вы свою вину признали и сотрудничали со следствием. И сейчас, в присутствии свидетелей, просим вас сказать ваше последнее слово перед казнью.
— Я Вон. И я не признаю, что убивал малолетнего мальчика! Я просил детективов разыскать Мадейру! Того эмигранта из Испании! Он должен пойти на казнь вместе со мной!.. И хотел бы попросить прощения у Марии Коро за то, что принимал участие в убийстве её мужа, но он был негодяй, и она это знает, как никто. Спасибо тем, кто пытался мне помочь, особенно тебе Джон! Прощайте! Встретимся в другой жизни!
Через пару минут настало время отсчёта жизни Вона. Он чувствовал огромную слабость, замедление дыхания и сердечного ритма. После этого зрители видели, как Вон издал последний стон и, потеряв контроль над телом, утратил сознание.
Распутье
Лунная холодная ночь перед решающей битвой. Сверчки давно не звучали в этой дикой равнине. Даже ветер изредка щекотал здешние пески. Компания остановилась на ночлег в том же гроте. Вон снова не в состоянии заснуть. Как и десять лет назад в тюрьме, как и одиннадцать лет назад в СИЗО, только сейчас осознавая, что тогда он в последний раз видел таким свой родной город. На его лице читалась сосредоточенность, а глаза как всегда глядели в бездну. Его костяные руки, сжатые в кулаки без устали бились о каменную стену пещеры. Кровь из них не шла, было видно лишь ободранные кости.
— Разве ты мне был когда-то действительно другом? Тогда почему меня столько раз предавал? Почему ты мной воспользовался?! Я всегда тебя не воспринимал всерьёз. Ты для меня был каким-то взбалмошным отрепьем, готовым пойти на крайности ради моей идеи. Даже когда ты сам меня начал упрашивать отомстить за деда. Даже когда я тебя встретил в тот роковой день, ведь ты меня сам нашёл. Я тебя ненавижу. Мадейра, твой час близок. Я тебя убью! Убью! Убью!
Замахнувшись ещё раз, мысли Вона были прерваны, голосом юноши из-за спины.
— Сеньор Вон, вы помните моего отца?
— Да, Себастьян. Ещё как... Импульсивный был человек, строгого характера. Не любил предателей. Помню, как при мне Мадейра переубедил лучшего друга твоего отца Хуана де Гарсиа перейти на свою сторону… В итоге, твой старик просто перерезал ему шею. Может помнишь дядю Хуана?
— Не совсем. Я его в детстве пару раз видел... Говорят у него с моим отцом что-то не срослось…
— Я всех проблем твоего отца не слыхал. Но Хуан де Гарсиа попал к нам в плен после одной из перестрелок в Чайнатауне. Я даже и не подозревал, что Мадейра такой ловкий стрелок и манипулятор. Он лишь прикидывался простаком!
— Ладно, сеньор Вон. Мы ему отомстим вместе. Это уж я вам обещаю.
Опустив взгляд на трясущуюся от боли руку, Вон увидел окровавленные костяшки пальцев правой руки, и затем схватил руку, крепко сжав окровавленное запястье в другой. Себастьян подал старику тряпку, чтобы перемотать рану. Осмотрев руку, молодой мексиканец увидел рубец в изгибе локтевого сустава в месте вены.