Начало
Вечернее небо. Облака чётко выделялись на фоне звёздного небесного свода. Путник один в степи. Один единственный. Он знает, что пройдя ещё пару-тройку километров, поднимется на ближайший из цепи холмов, и за видимым горизонтом покажется ущелье с убежищем.
«Идти некуда. Дорога только туда…» — тяжело вздохнув, он пошёл дальше. В руках у него была крепкая палка-опора, за плечом видавший лучшие дни брезентовый рюкзак. От неимоверной усталости, накатившей внезапно, ноги почти отказывали, и он вяло и медленно переступал ими, чтобы успеть донести своё сгорбленное и иссохшее от времени, проведённом в пути, тело. Ему уже было не принципиально, дойдёт ли он до убежища или в этой пустыне его растерзают койоты. Однако, ничего не указывало на то,что хищники пережили недавнюю катастрофу: не было слышно характерных для этих хищников завываний в ночи и ворчанья, на каменной земле не видно ни следа. Спускаясь вдоль обрыва на дно ущелья, Вон старался быть аккуратным и смотреть под ноги, зная что по пути в грот вполне себе может наткнуться на логово гремучих змей. Закат ослеплял, и путник надвинул чуть ли не на нос свою пыльную шляпу, пытаясь скрыться за её полями. Сделав глубокий вдох, он продолжил двигаться ко входу в пещеру.
— Ненавижу это солнце. Вечно оно мне покоя не даёт. Что на закате, что на рассвете. Солнце уже зашло и, поскольку кругом стало темно, путник был вынужден зажечь факел перед самим входом в пещеру.
— Надеюсь, никто из животных не успел здесь побывать. Терпеть не могу, когда кто-то трогает мои запасы, — с этими словами Вон зашёл в помещение, предварительно пригнувшись, чтобы не удариться головой о неровный потолок.
Поставив свой факел напротив ближайшего зеркала, он сдвинул его левее, тем самым наладив освещение во всём гроте, и всё благодаря смежным сообщённым зеркалам. Всё было готово для сегодняшней трапезы, оставалось развести костёр и дождаться когда придут последние из оставшейся группы местных жителей…
Ночь
Вон развёл костёр, после чего приготовил на нем свой скромный ужин, состоявший из мяса недавно пойманного зайца и откопанных на берегу у заболоченного озера луковиц. — Надеюсь, они к утру подоспеют. Иначе боюсь, что это будет мой последний сытый ужин.
Отрезав часть заячьего мяса с целью экономии, он поставил на кострище выше упомянутый кусок. Через сорок минут голод был утолён, а с ним и жажда, так как в глубине грота находился источник подземных вод. Таким образом, тоненькая текучая ниточка, перетекающая из одного конца грота дальнюю глубину неизвестности смогла спасти целую жизнь.
Тем часом костёр в пещере догорал, а на поиски хвороста уже не было ни сил, ни желания. Вон догрыз остававшийся со вчерашнего дня у него в кармане сухарь и на пару часов погрузился в царство Морфея.
Всю ночь не мог лежать. Болело в груди, ныло левое плечо и по адски гудело в висках. Казалось, от этих мук было невозможно сомкнуть глаз. Облокотившись головой о брезентовый полупустой портфель, путник расположился лицом к потолку, прикрыв глаза худощавой и такой же иссохшей рукой в надежде пережить эту ночь.
«Как жаль, что запас водки иссяк… — подумал он. — Мой сон пошёл бы быстрее, сделай я пару глотков этой горючей жидкости...Теперь снова придется ждать пока под утро не вырублюсь от усталости». Всю ночь Вон опять плохо спал. Снова от сырости пещеры к утру одежда его была промокшей и холодной. Как всегда проснулся до рассвета.
Закат прежнего мира
У Западного побережья Северной Америки некогда располагался город именуемый Сан-Франциско. Данный город просто наводнён эмигрантами разных мастей. Особенно хочется выделить Китайскую диаспору, заселившую целый район данного города. В одном из домов китайских трущоб жил старик-китаец со внуком-полукровкой. Мать юноши давно не стало, а отца тот в жизни не знал. Вэйгун жил с дедом Вэньхуа, при виде которого казалось, что вот-вот старик развалится на части и развеется ветром. Обычно Вэньхуа, будучи на пенсии, сидел подолгу у окна в позе лотоса, осматривая и доводя до идеала маленькое деревце бонсая. Хоть Вэйгун постоянно протестовал против помощи деда, но всё же понимал его переживания и старался всецело отдавать свои силы ради содержания старика.
— Вэй, ты полил мне бонсай?
— Да, дед, даже в доме убрал. Теперь я могу идти по делам?
— Что ещё за дела? Опять ты с этим мексиканцем задумали очередную авантюру? Всегда любите наводить много шуму в квартале.
— Всё будет хорошо, дедушка Вэнь. Ты же понимаешь, что я знаю, когда смогу остановиться.
С этими словами и еле уловимой улыбкой Вэйгун задвинул шторой окна дома, после чего смахнув остатки пыли с плеч, оставил на столе ключи и покинул дом, громко захлопнув за собой входную дверь.