Я не ортодокс (не надо только высокомерно усмехаться, что киномеханик знает такие слова и правильно пишет, да, знаю — и пишу, заглядывая без стеснения иногда в орфографический словарь за исключением слов, в правильном написании которых уверен), я не ортодокс и допускаю фантазию в художественных произведениях, тем более, например: Гоголь. Но Гоголь ведь, когда у него пропадает нос, не делает вид, что это произошло на самом деле, он так это изображает, что любому ясно, что это выдумка, — служащая, однако, социальному анализу.
Пусть в повести «Война балбесов» (я на ней сконцентрирую внимание, ибо в остальных произведениях, где упоминается Полынск, вещи не только выдуманные, но просто и страшные своей залихватской аморальностью — и я боюсь запачкаться душой) город Полынск превращен в захолустный и некультурный, пусть придумано какое-то Заовражье, пусть!
Но вот про людей не надо выдумывать, не надо!
Люди — они живые и настоящие в Полынске, если тебе так охота их изобразить в ложном свете, тогда уж и название города придумывай, чтобы не было так больно и обидно.
Ведь есть же совпадения фамилий! — и когда я указал на них носителям этих фамилий, они пришли в изумление, в обиду, в нестерпимый гнев. И тут уж мне пришлось отговаривать их от поспешных действий, объясняя, что такое художественный вымысел и что совпадения ничего не значат: например, если Павлик Морозов оказался не герой, а наоборот, то из этого не следует, что нужно обижаться всем, кто носит имя Павел Морозов.
Отговорил — иначе господину болтатристу пришлось бы плохо. Люди в Полынске умеют, когда рассердятся, обращаться с наглецами от всей души, по мужски — и господин болтатрист запомнил бы это на всю свою оставшуюся болезненную жизнь.
Прежде, чем указать на совпадения фамилий при расхождении сути — чтобы яснее стала тенденциозность и аморальность автора — я скажу о главной особенности города Полынска. Это город, который живет наперекор стихиям — как природным, так и социальным, иногда он живет просто наперекор всему.
Отчасти это объясняется его географическим положением. Он находится на правом высоком берегу Волги, на холме, но сзади него широкая протока, и вот когда начинается весеннее половодье, он оказывается без сухопутного сообщения, до него невозможно добраться, из него невозможно выбраться, кроме редкого водоплавающего транспорта: две баржи и пароход даты строительства 1913 года; живет в это время на самообеспечении. А будучи на территории так называемого Саратовского моря или, иными словами говоря, Волгоградского водохранилища, половодья стали держаться по полгода.
Короче говоря: характер города и его жителей в силу этих и других условий сложился так: когда все вокруг жили хорошо, мы жили плохо. Когда вокруг все стали жить плохо (это аксиома, не требующая доказательств) мы живем наперекорно — хорошо. Уже поэтому никакой войны у нас не может быть, даже дико об этом подумать! В советские времена, когда радио и газеты доставляли радостные вести с полей, ферм, заводов и фабрик, я видел, как всякий разумный человек, несоответствие действительности, видимой в Полынске — и был совершенно открытым диссидентом, да и все в Полынске были поголовно диссиденты, включая секретаря городского комитета Коммунистической партии, который, запросто останавливаясь на улице с людьми, спокойно выслушивал правду и в ответ говорил правду еще более сильную ввиду своей осведомленности. Но потом, когда те же газеты, то же радио и телевидение стали трубить о всеобщей экономико-политической и социальной хмурости и унынии, я посмотрел на посвежевшие улыбающиеся лица полынчан (именно полынчане, а не полынцы следует произносить, г. болтатрист!) — и увидел, что город опять живет своей наперекорной жизнью.
А теперь о подзаголовке (поскольку я держу мысль и обещанного не забываю — даже если читатель забыл!). Настоящей хроникой этот документ назван в противовес выдуманной хронике болтатриста Алексея Слаповского.
Для сравнения достаточно сравнить, какими людьми являются люди, носящие те же фамилии, что в его пасквиле «Война балбесов».
Милиционер Юмбатов вовсе не милиционер, а работает шофером машины при ОРСе (сиречь отдел рабочего снабжения, а теперь не знаю, как называется) полынского отделения железной дороги, отец троих детей, старшая из которых, Настя, вышла уже замуж, своей семьей живет. Вот о Насте бы рассказать г. болтатристу — а не рассказал, потому что не знает о ней ничего!
Дело в том, если конкретно о Насте, что полынчане, хочешь не хочешь, а должны как-то соответствовать сложившейся в городе особенной атмосфере доброты и культивации хороших качеств, причем даже не специальными мерами это делается, а просто так, вприглядку. У Насти же имелся недостаток — ревность, и она от него мучалась. Есть у нас в Полынске парашютный авиаклуб, куда приезжают тренироваться из Саратова, с одной стороны это не имеет отношения к Насте и ее мужу Владимиру Потапчуку, а с другой стороны, оказалось, самое непосредственное, хотя и случайно. Дело было так. Однажды Владимир, тоже шофер, как и тесть, ехал на своей грузовой машине из села с продуктами, а в это время с самолетов парашютисты совершали тренировочные прыжки. Среди них была одна молодая красивая парашютистка. Она прыгнула с парашютом, но тут раздался сильный ветер и ее понесло. Она не могла справиться, но стала рулить парашютом, в то время как Владимир ехал через мост. И она попала прямехонько к нему в кузов, а он ничего не заметил, так и привез ее домой. Вышла Настя его встречать, видит: в кузове машины сидит посторонняя молодая красивая девушка.
— Вот как! — воскликнула она. — Я давно подозреваю, что ты используешь служебные рейсы для знакомств с красивыми молодыми девушками! У тебя даже хватило совести, невзирая на меня, привезти ее домой! Как мне следует понимать твой поступок — как открытый вызов или нахальство со стороны этой девушки, которая бесцеремонно едет в твоей машине?
Но Владимир сам был настолько изумлен, что ничего не мог понять, а только глядел изумленно на красивую молодую девушку, которая, как только машина остановилась, тут же спрыгнула смущенно с машины и убежала.
Кое-как он убедил Настю в своей невиновности, и она поверила и даже попросила извинения, потому что понимала, что ревность дурное чувство.
Через неделю Владимир поехал на машине в лес, чтобы нарубить дров, так как они жили на окраине в доме, который топился дровами.
Настя ждала его, а его все не было.
Зловещие мысли стали заползать ей в сердце.
Призрак измены опять замаячил перед ее глазами.