– Кто из вас старше, вы или Изабелла?
Симона допила чай и промокнула губы салфеткой.
– Первой родилась я, через тридцать минут – Изабелла. Матери было сорок четыре года, никто и подумать не мог, что она родит близнецов. Она вообще не беременела, и, когда прекратились менструации, она подумала, что наступил климакс. Ко всему прочему, она придерживалась теории естественного развития и отказывалась от услуг врача до последней минуты. Только после пятнадцати часов схваток отцу удалось отправить ее в больницу. Я родилась буквально на пороге родильного отделения. После этого мама засуетилась, считая, что роды позади. Доктор-акушер также ни о чем не подозревал. Ожидали, что отойдет послед, а родилась Изабелла.
– Ваши родители живы?
– Они умерли с разницей в один месяц. Нам в то время было девятнадцать. В тот же год Изабелла в первый раз вышла замуж.
– Вы были замужем?
– Нет, мне вполне хватило впечатлений от замужества сестры.
– Войт был ее вторым мужем?
– Да. Первый погиб во время прогулки на яхте.
– Вы были с сестрой двойняшками. Значит, и характеры у вас были похожи?
– О, нет! Нисколько. Что касается характеров, то трудно найти нечто более противоположное, чем я и Изабелла. Она унаследовала от родителей их талант, а вместе с ним и все пороки, сопутствующие этому таланту. У нее были потрясающие способности, но все давалось ей слишком легко, чтобы быть серьезным. Она овладевала каким-нибудь жанром и тут же теряла к нему всякий интерес. Так было с рисунком, живописью. Она занималась всем понемножку. Было даже увлечение ювелирными украшениями, скульптурой. Потом массу усилий и времени она посвятила рисункам для тканей. И снова остыла. Она всегда стремилась к чему-то новому. В какой-то степени затея с миниатюрными домами была для нее спасением. Впрочем, не исключено, что и это наскучило бы ей, проживи она дольше.
– Со слов Кена я поняла, что у нее были определенные проблемы с самооценкой.
– Да, и это тоже было. Если честно, у нее были наклонности настоящей наркоманки. Слава Богу, до этого дело не дошло, но Изабелла очень много курила, увлекалась спиртным, глотала таблетки по любому поводу. Бывало, что курила и травку.
– Как же ей удавалось при этом работать? Я бы не смогла.
– Она как-то выдерживала. К тому же ей не нужно было самой зарабатывать на жизнь.
– Вам, наверное, было тяжело наблюдать, как сестра теряет над собой контроль?
– Это было тяжело для всех ее близких, а мне досталось особенно, так как после смерти родителей я в какой-то степени заменяла ей мать. Видит Бог, я преклонялась перед ней, но ладила с трудом. С Изабеллой нельзя было сохранять ровные отношения – она думала только о себе. "Я, я, я" – только это и было слышно в ее доме.
– Что-то вроде мании самолюбования?
– Похоже на это. В то же время она могла быть приветливой, прекрасной собеседницей, веселой выдумщицей, которая умела украшать жизнь. Это редкий дар, и я многому у нее научилась.
– Расскажите теперь о Дэвиде Барни.
– Дэвид... Трудный вопрос. – Она помолчала. – Постараюсь быть объективной. Во-первых, Дэвид – красивый мужчина, умеет очаровывать. Но человек он неглубокий, как мне кажется. Он и его жена переехали сюда из Лос-Анджелеса перед тем, как он попал в фирму Питера.
– Он был женат?
– Да, но бран оказался скоротечным.
– Что стало с его первой женой?
– С Лаурой? Она по-прежнему живет где-то здесь. После того как Дэвид бросил ее, ей пришлось искать себе работу. Так всегда бывает с несчастными жертвами браков. Боже, как страдают женщины от этих разводов! Я думаю, что на каждого мужчину, подхваченного очередной бабенкой, приходится восемь-десять несчастных женщин, оставшихся без гроша в кармане. Если нужно, ее адрес вы найдете в телефонном справочнике.
– И что еще о нем?
– Я бы сказала, что Дэвид – сноб. Он не собирался дальше тратить свои силы на работу. Изабелла продолжала делать эскизы, а он уже полностью охладел к делу и стал предлагать ей продать бизнес, когда он еще процветал. У него появилась какая-то новая идея. Изабелла и слышать об этом не хотела. К тому моменту она разочаровалась и в браке с ним. Чувствовала себя обманутой, хотела получить свободу и жаждала глотнуть свежего воздуха.
– В случае развода их бизнес считался бы совместной собственностью супругов?
– Да, именно так. Они получили бы равные доли, и Дэвид на этом много терял. С определенного этапа она уже не нуждалась в его услугах. Можно было найти с десяток людей, которые хотели бы выполнять его работу. А вот он не мог найти замену Изабелле. Без нее он был ноль. С другой стороны, в случае ее смерти бизнес отходил бы полностью к нему... почти полностью. Ее доля переходила бы к Шелби, но интересами четырехлетнего ребенка можно было и пренебречь. Изабелла к тому моменту сделала определенный запас эскизов на будущее, и Дэвид какое-то время мог вполне продержаться. Не забывайте к тому же про страховки. Что-то достанется Шелби, но и он получит кругленькую сумму.
– ЕСЛИ выиграет дело, – добавила я. – Где находится дом, который он взял в аренду после того, как разошелся с Изабеллой?
– Сверните по шоссе налево, – махнула она рукой в сторону океана, – и через полмили увидите дом из стекла и бетона. Бр-р, не могу без содрогания смотреть на современную архитектуру. Дом так безобразен, что вы просто не сможете проехать мимо.
– То есть до этого дома можно запросто добраться пешком?
– Он нарочно снял дом поблизости от нее.
– Вы были в коттедже, когда произошло убийство?
– Ну конечно. Но выстрела я не слышала. В тот вечер Изабелла звонила мне, чтобы сказать, что Сигеры задержались в пути из-за поломки машины. Сестра предупреждала, чтобы я не волновалась, если увижу ночью свет в окнах ее дома. Мы немного поговорили о том о сем. Она была в ужасном настроении.
– Из-за преследований Дэвида?
– Да, из-за ссор, из-за угроз. Ее жизнь превратилась в кошмар. Она немного оживилась, предвкушая поездку в Сан-Франциско: собиралась походить там по магазинам, сходить в ресторан, театр.
– В котором часу вы разговаривали?
– Думаю, около девяти часов. Изабелла была "совой", но она знала, что в десять я ложусь спать. О том, что случилось нечто ужасное, я поняла только тогда, когда сюда пришел Дон Сигер. Они встревожились – и дверь им никто не открывает, и на месте дверного глазка обожженное отверстие. Я наспех оделась, нашла ключ. В дом вошли через черный ход и в прихожей обнаружили ее тело. Я двигалась, как лунатик. Меня буквально парализовало. Это была самая страшная ночь в моей жизни. – Я впервые увидела слезы на ее лице, искаженном гримасой боли. Она утерла слезы салфеткой и шепнула:
– Извините.
– Вы на самом деле думаете, что это он убил ее?
– Ни минуты не сомневаюсь. Только вот не знаю, как вам удастся найти доказательства.
– Да, пока я тоже себе этого не представляю, – отреагировала я.
Часы показывали 14.34, когда я вышла от Симоны. С моря на землю пополз тяжелый туман. Потянуло холодком, и день на глазах превращался в сумерки. Когда я проходила мимо основного дома, мне стало не по себе. Неприятное ощущение было реальным и явственным. Я мельком взглянула на окна, выходившие во двор. Внизу, в гостиной, горел яркий свет, весь второй этаж был темным. Откуда такое чувство? Никто, казалось, не заметил меня. "БМВ" был припаркован на прежнем месте, "линкольна" уже не было. Я забралась в машину и, прежде чем включить зажигание, бросила последний взгляд на дом.
Вдоль всего второго этажа по фасаду тянулась лоджия с белыми колоннами, поддерживающими крышу из красной черепицы. Вверх по стене тянулись побеги винограда. Главный вход был плохо различим в тени балкона, его к тому же загораживали дубы, росшие перед домом. Дорога, которая вела к дому, делала крутой поворот, так что с шоссе случайный прохожий дома не видел. Он мог заметить только людей на пересечении дороги и шоссе, но кто мог оказаться здесь в 1.30 ночи? Возможно, подростки, возвращающиеся со свидания. Если в тот день был концерт или спектакль, то на шоссе также могли оказаться прохожие. Надо будет проверить это по газетам. Изабелла была убита ранним утром после рождественской ночи. В такое время обычно все сидят по домам, так что надежда отыскать свидетелей событий практически сводится к нулю. Во всяком случае никто о себе так и не заявлял.