Мастерски исполнял Макс антре с куклой.
Шпрех-шталмейстер сообщал Максу, что его спрашивает какая-то дама. Макс просил пригласить ее на манеж. Выносили на стуле куклу в шляпке и вуали. Макс извинялся перед нежданной гостьей, что заставил себя долго ждать, и спрашивал ее, чем он может ей служить. Кукла в ответ молчала. Макс, продолжая извиняться, целовал у куклы ручку и вдруг, поняв, что это кукла, хохотал и кричал:
— Да это чучело!.. Ха-ха-ха… Хорошо! Я понимаю. Вы надо мной подшутили. Ничего. Теперь я сам подшучу над вами и покажу вам, как кто из вас танцует.
Он схватывал куклу в объятия и под вальс изображал сначала застенчивого гимназиста, в первый раз попавшего на бал, потом купца, танцующего польку после двадцати самоваров и дюжины пива. Имитировал военного, лихо танцующего польку-мазурку; «траченого молью» чиновника и, наконец, дирижера танцев, «много танцующего, но ни черта в танцах не понимающего». Под звуки галопа, выкрикивая французские слова, он бешено носился по арене, падал за барьер, схватывал куклу за ноги и тащил ее через манеж, причем у куклы шея втягивалась аршина на два.
В этих двух номерах Макс проявлял себя как исключительно талантливый мимист. И номера эти заслуженно пользовались огромным успехом у публики.
Наблюдая и обдумывая работу Макса, отец заметил, что Высокинский никогда не заканчивает своего выхода эксцентрико-буффонадными трюками. В конце он всегда давал акробатический номер. Отца это очень заинтересовало, и позже, когда они стали друзьями, он спросил у Макса, почему после «куклы» или «змея» он обязательно возвращался на арену и проделывал мастерски какой-нибудь акробатический номер.
Макс сказал, что «акробатический финал легче запоминается публикой. Смех, по его мнению, иногда может вызвать жалость, а ловкость всегда приводит в восторг. Лучше, когда публика, уходя из цирка, говорит: «какой клоун ловкий» чем, когда она замечает: «какой клоун смешной…»
Приходил Макс в цирк раньше всех и уходил последним. Придет в свою уборную задолго до начала представления, сидит, о чем-то думает. А то загримируется, смотрит на себя в зеркало и то заплачет, то засмеется. Иногда пройдет в конюшню и делает упражнения на кольцах. Ему уже выходить, а он все упражняется и только в момент выхода на арену, как угорелый, бросается в уборную. Часто он опаздывал к выходу, но Тюрин его никогда за это не штрафовал. Иногда Макс забывал нужный реквизит и потом потихоньку от публики просил принести его.
Следя так упорно и внимательно за работой Макса, отец знал все его номера и тайком стал подражать ему, плакать и смеяться, как Макс. Однажды Тюрин заболел, и некому было выступать с Максом. Отец несмело, очень волнуясь, подошел к Высокинскому и сказал: «Господин Макс, я думаю, что я смогу отработать с вами. Я изучил все, что вы делаете».
Мякс предложил ему прорепетировать один из номеров. Убедившись, что отец номер знает, Макс просил его говорить громче.
Отец вышел на арену в большом волнении. По окончании номера Макс похвалил его, но спросил: «Зачем только ты так орал?»
Оказалось, что от волнения отец не говорил, а кричал и так натрудил себе горло, что на следующий день не мог говорить.
После этого случая Макс стал относиться к отцу с видимой симпатией. Когда в одном городе отцу не сдавали угла для жилья, так как у него не было никаких документов, Макс предложил ему ночевать в его уборной. Тюрин не возражал. В лице отца в цирке всегда был ночной дежурный. (У Тюрина ученики не сторожили, в цирке был специальный сторож и по очереди дежурили кучера.)
Отец, поселившись в уборной Макса, стал наблюдать за его реквизитом, подновлял его, красил, упаковывал и распаковывал при переездах. В свободное время он оклеил уборную Макса старыми афишами, выложил ему пол досками и досками защитил крышу от дождя.
Постепенно все артисты, раньше уносившие домой свои костюмы, стали оставлять их с разрешения Макса в максовой уборной.
В дни, когда не было представлений, Высокинский звал отца на прогулку, потом уводил его домой, где жена Макса кормила их обедом. Во время одной из таких прогулок отец чистосердечно покаялся Максу, что знает все его номера и очень хотел бы перейти на амплуа клоуна. Тут же в лесу он показал Максу все, чему он научился от него.