В саду перед белой виллой толпа неистовствовала. В своем бешенстве она волнами билась о стены дома. Томми вышвырнул миллионера через окно в бушующее море людей. Из тысячи глоток раздался возглас:
— Генри Брайт!
Гнев, ненависть, месть, правосудие бросали в темноту ночи это имя, имя убийцы Генри Брайт.
Лэй оправился от своего оцепенения. Он выхватил револьвер и поднял руку. Но Марипоза, очутившаяся в комнате вместе с Томми, бросилась вперед и вонзила ему нож в сердце. Беннет залез под диван.
Раздался страшный взрыв, от которого задрожала земля, затем еще один и еще один.
На том месте, где стояла фабрика, взвились к небу гигантские столбы пламени.
* * *
Была жуткая ночь. Бой со стражей продолжался до самого утра. Душевно больные с соседнего острова испугались быстро распространявшегося пожара, кричали и визжали как издыхающие животные.
Когда забрезжило утро, оказалось, что рабочие победили. Фабрика представляла собой дымящуюся груду развалин. В саду белой виллы лежало нечто безжизненное, истерзанное, что когда-то было самым богатым человеком самой богатой страны.
Томми мрачно смотрел на эту бесформенную массу.
— Если бы это случилось немного раньше, Гарвэй остался бы жив!! Надо было все-таки мне самому убить его!
— Нет, Томми, — возразил О’Кийф. — Так лучше! Он был казнен, а не убит! Его убила не единичная рука; справедливый священный гнев массы произнес над ним приговор и привел его в исполнение.
Томми подошел к цветочной клумбе, на которой неподвижно лежала стройная женщина, одетая в белое. Бывший воришка украдкой утер себе глаза.
— Бедная маленькая Марипоза! — сказал он. — Ведь я говорил ей, что нельзя идти с одним ножом против винтовок. Она была пацифистка…
Несмотря на серьезность момента, О’Кийф не мог удержаться от улыбки. Затем он снова заговорил серьезно.
— Томми, — начал он, — среди наших людей есть два рулевых, так что управлять судами мы сможем. К счастью, большая часть матросов перешла на нашу сторону. Мы поедем на Барбадос. Там мы будем находиться на Британской территории. Я со следующим пароходом уеду в Англию. Хочешь отправиться со мною, Томми? — Голос О’Кийфа стал мягче, когда он продолжал: — Гарвэя я тебе, разумеется, не заменю, но буду тебе хорошим другом, и мы поработаем вместе над очисткой Адских островов всего мира. Ты согласен, Томми?
Бывший воришка утвердительно кивнул головой.
— Да, Брайан! Я не буду тебе в тягость, я могу работать, — он улыбнулся, — и приобрел опыт во всех специальностях. Если тебе нужен будет когда-нибудь человек, умеющий добираться до тайных правительственных документов… Я могу себя рекомендовать и для таких дел.
Тихо и безжизненно стало на Адском острове. Пожар по всему острову распространился и уничтожил большую часть хижин. Подъемный мост, ведший на другой остров, был спущен. Несчастные обитатели этого ужасного адского района могли свободно передвигаться по своему желанию. Джэк Бенсон вместе с сотней борцов прислал и врача; последний согласился ухаживать за душевнобольными до отправки их на родину. Несколько женщин из «зеленого дома» предложили свои услуги в помощь ему; они решили остаться для этого на острове.
Из Барбадоса О’Кийф собирался разослать свои разоблачения относительно Адского острова, «Эмса» и его производства по всему свету. Первые сведения должна была получить «Звезда Свободы» в возмещение за недостаточно аккуратные донесения своего корреспондента о президентских выборах.
На Барбадосе они также должны были встретиться с Фрэдом Маннистером и его молодой женой; Маннистер не хотел отпускать О’Кийфа, не простившись с ним, а Дэзи стремилась повидать брата.
После обеда оба судна снялись с якоря. Первой вышла из гавани белая яхта; за ней пыхтя следовал толстопузый бурый пароход. Море сверкало прекрасной синевой. О’Кийф, Бенсон, Билль Сно и Томми стояли на палубе.
Заходящее солнце окутывало Адский остров кроваво-красным блеском, и Томми, под впечатлением всего пережитого за последние дни, вздрогнул.
— Море крови, — прошептал он.
О’Кийф кивнул.
— Да, страшное море крови и слез!
Он замолчал. Солнце закатилось; спускался вечер. Журналист снова заговорил:
— Кровавое море, в котором Адский остров тонет и омывается от совершившихся на нем преступлений.
Все пятеро, стоя на палубе, глядели вдаль. На горизонте темное море сливалось с темным небом.