В этом году созрела всего одна тыква, один оранжевый плод. И вот она раздавлена в кашу, и не найти под упавшим стволом ни одного целого семечка. И корни выдраны ураганом из земли и унесены на середину Эль-явра.
Больше никогда не зазеленеет ее память и надежда. И Бальдр никогда не вернется к ней. Ничего не повторяется в жизни, но безысходная и бунтующая надежда Йотты жила в этих солнечных гигантских ягодах.
Жгуче ударили по глазам слёзы, сердце сжалось мышонком, а потом взорвалось. Отчаяние пронзительным криком озерной чайки встревожило озерный мир.
– Эй, ты, Одноглазый Один! Будь ты проклят! Я не просила такой судьбы, ее мне навязали насильно. Завязали узлами мою тоску. А ты устранился из жизни. Там тебе сытно и спокойно – в темноте подземельев Хель! Ты не хочешь вызвать из Дальнего мира своего сына Бальдра, мою любовь и счастье! Какой же ты Повелитель Судеб? Ты жалкий карлик, а не Великий Бог, просто немощный подмастерье у Того, кто создал мир.
Всё уловил и понял чутким сердцем шкипер Оле. Ведь в мире озера Эль-явр люди и животные умеют слышать друг друга издалека. Особенно, если их судьбы связаны не одной жизнью.
Он пришел к ней, когда она рыдала на крыльце, горюя над раздавленной тыквой. Прежде всего он быстро и решительно убрал ветки и куски коры с крыльца, а потом сел рядом с Йоттой. Оле крепко обнял ее за плечи и стал говорить.
Он сказал много слов. Йотта сначала не хотела слушать, пыталась вырваться из крепкого кольца его рук, но ее сила угасла. Слишком много эмоций и потеря энергии в дни визита чужаков – демонстрация своей мощи, соперничество с Забэл, отчасти зависть, отчасти досада. Раскаяние в своих шалостях с ведьмами-неудачницами. Бездонное отчаяние…
А Оле говорил и говорил, не узнавая себя. Долго он молчал, целых три жизни. А теперь пришло время – они готовы. Он – говорить, она – слушать.
– Йотта, могущественная и слабая моя вёльва, Бальдра давно нет в этом мире. И ты уже не его любишь, а просто жалеешь себя. И стала приносить людям зло, а ведь рождена и предназначена была не для этого. Ты так много знаешь, но у тебя нет учеников. Никого ты не научила, как понимать язык растений, животных, ветров, снов и знаков судьбы. Твои мудрые Книги заперты в старом сундуке, и давно уже никто не интересуется твоими предсказаниями. Мало кто просит твоей помощи не потому, что нет таких людей, а потому, что ты отталкиваешь их своим высокомерием. Зюйд-вест мне в спину и на скалы, если я не прав!
– Нет, Оле, я не высокомерна. Это люди мелки и скучны. Их жалкие беды и просьбы иногда смешны. Но я помогала всем, кто ко мне обращался. Индрикс вернулся к своей неряхе Силджун? И Кэйя уже вертела задом вчера на танцах в Дальней деревне. Я знаю, знаю... И все звери в лесах вокруг Эль-явра здоровы.
– Но ты не знаешь, Йотта, как много тех, кому нужна твоя помощь… А они идут к простым ведьмам, которые болтают чепуху и вредят своим невежеством. Да и для них самих это плохо. Они думают, что сравнялись в своем мастерстве с тобой, с великой вёльвой. И тем самым умножают зло и укорачивают свою жизнь, сами всё чаще приходят к Водопаду. Это так, уж я-то знаю, как много стало прыгальщиц в последние годы… И пусть этот негодяй Берсерк подтвердит мои слова! Триста каракатиц ему на спину и бушпритом по его рваным ушам, но тут он не врет, Йотта!
И еще много слов сказал шкипер Оле Мортенлин, нежно заглядывая в глаза Йотте. Иногда серьезно, иногда насмешливо, прибавляя морские незатейливые ругательства.
А она, успокоенная его горячими руками и ласковым голосом, вдруг вспомнила, как Бальдр отвел ее на самую высокую вершину Йотунхейма. Оттуда они неслись вниз в туче снега до пещеры, где теперь спрятано золото викингов. И даже не смущаясь, рассказала о ночах и днях, которые они проводили там. О том, как она ждала его прихода из Асгарда, он ведь приходил весной и уходил поздней осенью. Не так всё было для нее лучезарно.
Йотта рассказывала просто и грустно, но и мечтательно, вновь переживая прошлую радость.
И Оле терпеливо слушал, только не стал больше заглядывать ей в глаза, а смотрел на озеро или на лес. И руки убрал с ее плеч. Вытащил из кармана свою дощечку и Могакан Гор-цик. А потом мягко напомнил, что не был Бальдр верен ей одной. Вообще богам вовсе не свойственна верность в любви к одной женщине. Кроме того, у него была жена…
– Да, – сказала Йотта, – но жены должны быть у каждого бога, а я была у него единственной любимой, остальные – это просто женщины из рода карликов. Он с ними забавлялся, а меня любил…
– Проглоти меня стопудовый осьминог, Йотта! А я тебя люблю уже черт знает сколько жизней. И ты знаешь об этом.
Йотта не удивилась, только посмотрела на него с интересом…
А потом рассмеялась и вспомнила губернатора Исландии, который приезжал к ней за прорицанием своей судьбы и подарил бочонок вулканического пепла для ее снадобий. А до него был предводитель флотилии викингов Бесстрашный Гримур. Он пришел к ней за предсказанием перед походом в страну куршей. И оба они хотели взять ее в жены и увезти с собой. Но Йотта была глуха и недосягаема для простых мужчин – в ее жизни был Бальдр.
Ураган давно умер, восточный ветер уполз за горы Йотунхейма, и влажные тучи пролили теплый дождь. Природа пришла в равновесие.
Наконец они встали рядом на крыльце, и Йотта обняла Оле, прижавшись к нему на секунду. Она была благодарна ему за верность, искренность и понимание. Искра пробежала. А значит, есть надежда, что костер разгорится.
Наверное, так и случилось спустя какое-то время, неважное для нашего рассказа. Бывает ведь и так, что творец сценария вдруг меняет его, а для человека его будущее – всегда тайна.
Так и Йотта, которая знала о «прошлом, настоящем и будущем девяти Миров», читала судьбу простых людей по их ладоням, выражению глаз и складкам губ, ничего не знала о своем собственном грядущем. Она только видела путь, который ей назначили Высшие. Но иногда она делала незаметный шаг в сторону и уходила по ничтожной тропе. А потом долго блуждала по горькому лесу. Это слабость сильных и древних душ, они живут на границе своих сил. Вмещенные жизни и познанные миры рождают в них усталость. Они сами порой нуждаются в помощи.
И тогда приходит шкипер Оле Мортенлин, седой крепкий моряк с синими глазами и горячими руками. Он сядет рядом, вытащит свой Могакан Гор-цик и вырежет для вас дощечку с орнаментом из виноградин и стрелолиста.
И если вы услышите от него крепкие морские словечки, просто улыбнитесь. Он не знает будущего, и ему неведом ваш путь, но он надежен на любой тропе, как скала над Санхеттен-фьордом. И мудр, как десять тысяч гигантских осьминогов.
Глава 19
А потом наступил солнечный день
А потом наступил солнечный день, когда Йотта проснулась утром счастливой и сильной. Она искупалась в озере, полила уцелевшие после урагана мальвы и вымела весь дом метлой из веток березы.
Потом открыла старый сундук, вытащила Книги предсказаний и свои записи, которые вела на протяжении тысяч лет, и разложила их на солнце. Чтобы засияли чернила.
Осенняя жизнь леса уже ликовала желтой и оранжевой листвой. Клюква на болоте за Звенящим ручьем давно созрела, и теперь только ленивая Силджун не собирала ее. Остальные деревенские жители не знали усталости, и в лесу стало многолюдно.
Это не нравилось Берсерку, барсук Гревлинг забился в новую нору, а тролль Трумп редко выходил из своего дома на Проклятом болоте. Вернее, редко выезжал. Потому что всё вышло так, как и предсказала Йотта. Трумп вполне оправился после падения со скалы, но ходить пока не мог из-за сломанных ног.