Глубоко прорезав ледяной пласт сверху, напарники спустились на палубу. По-прежнему работая поочередно, они постепенно отделяли глыбу от стены надстройки.Подрезанный с трех сторон огромный пласт льда готов был оторваться и рухнуть в море.
Высокая водяная гора обрушилась на палубу. Матросы, не выпуская из рук трепещущие шланги, ухватились за леера, навалились на них грудью. Один Жозеф Бланшар увлекся и неосмотрительно оказался в стороне от леера. Волна накрыла его, сбила с ног, приподняла и понесла по наклонной палубе к борту. Жозеф Бланшар выпустил шланг, отчаянно извернулся, стараясь ухватиться за привязывающий его линь.
В последний момент он весь выгнулся и ударом обеих ног о фальшборт отбросил себя назад.
Брошенный шланг, извиваясь подобно гигантской змее, бил крепкой струей кипятка по стене надстройки.И вдруг, повинуясь каким-то причудам бушующей в нем энергии, он резко повернулся и, извиваясь, пополз на оглушенного Жозефа Бланшара.
Прижавшийся к лееру Алеша заметил опасность и подоспел вовремя. Ударом ноги он отбросил взбесившийся шланг в сторону от оглушенного напарника.
Жозеф Бланшар поднялся.Подхватил шланг.Перебирая рукавицами по брезентовому рукаву, подтянул к себе наконечник. Укрощенный шланг снова обрушил свою ярость на лед.
Алеша заметил неточные движения механика.Придерживаясь за леер, подобрался к нему и показал знаками, чтобы тот сходил погреться. Жозеф Бланшар отрицательно качнул головой и даже шланга не отдал. Алеша увидел, что струя бьет мимо широкой уже прорези, разделяющей стену и лед. Недолго думая, он силой отобрал шланг из ослабевших рук механика и крикнул:
- Ступай, погрейся. А то вылетишь за борт…
А сам, широко расставив ноги, прочно привалился спиной к стене и направил струю в прорезь.
- Петр Андреевич! - позвал Морозов.
Петр Андреевич оглянулся. У тамбура ожидали очереди последние три матроса. Один из них тянул линию переносного телефона. Теперь можно было оставить палубу.
14
За свою долгую и нелегкую морскую службу Петр Андреевич прошел серьезную школу, научился сдерживать свои чувства, не давать им волю на глазах у подчиненных. Но сегодня в трюме чужого парохода его все сильнее охватывало опасение,что матросы заметят, как он борется с растущим в нем беспокойством. Для тревоги были серьезные основания. Каждый удар волны в гулком трюме звучал как предвестник близкой катастрофы. Слышалось, как приближается она с нарастающим рокочущим звуком, коротко замирает и с громким шипением обрушивается на пароход.После первого протяжного грохота долго еще звучали в трюме отголоски могучего удара. А когда они замирали, сперва робко, потом все сильнее слышались всплески и журчание воды за бортом, над головой, у шпигатов и под ногами, в балластных цистернах, расположенных между первым и вторым днищами парохода. Порой казалось, что вода уже прорвалась в трюм и сейчас хлынет могучим потоком, разбрасывая по пути людей, ящики, бревна.
Матросы не успели подумать об опасности. У выхода из шахты их встречали боцман и Беллерсхайм и сразу направляли на рабочие места. Несколько человек принялись чинить изломанные грузовые отсеки. Остальные, умело действуя вымбовками - недлинными, но прочными шестами, разбирали свалившиеся в центр трюма бревна и ящики.
Иван Акимович критически посматривал на работающих. Потом он не выдержал. Подошел к Тони Мерчу.Попробовал объяснить, что такая перегрузка займет слишком много времени.Поднять на блоке тяжелый ящик и уложить его на место - большой труд. А сколько придется переместить их, чтобы уменьшить крен?
Тони Мерч не дослушал его и недовольно отмахнулся.
- Ты пойми меня, моржовая голова!- горячился Иван Акимович.-Таким-то макаром, вручную, мы все эти тонны перекидаем не раньше, чем к морковкину заговенью.
Тони Мерч стоял с деревянным лицом, словно не слышал ничего.
- Штурман!-окликнул Иван Акимович Морозова.-Растолкуй хоть ты лупоглазому…
Но Тони Мерч, не слушая никого, направился к работающим.
- Два боцмана в одном трюме…- усмехнулся Морозов.- Это похуже,чем два кота в мешке.
Петр Андреевич не ответил на шутку штурмана.Странно чувствовал он себя в недрах чужого парохода.Трюм делился на отсеки из толстых досок,укрепленных на опорах- четырехгранных дубовых брусах.Между отсеками,по центру,оставалось свободное пространство. Как объяснил капитан, здесь стояли выгруженные в Исландии автокраны. Перегородки правого отсека не выдержали натиска бури, обрушились. Сброшенные качкой ящики и бревна завалили пустой центр трюма, отчего загрузка правого борта резко уменьшилась, и пароход накренился налево. Дальше качка усугубила положение, смещая все больше груза на левую сторону.