Глава 7
В отличии от своих бойцов, которые в данный момент с криками и улюлюканьем преследовали разбегающихся воинов противника, я своего коня придержал. Ведь если кто-то из вражеского войска и уцелеет- это, по большому счёту, мало повлияет на общий итог, — так что и пусть разбегаются. Понимаю и соратников- кураж, адреналин играет, и алая пелена перед глазами ещё не рассеялась, но я то не простой солдат- у меня есть и другие обязанности. Узнать о потерях, отделить от них ещё живых и попытаться их спасти- хотя в отряде есть свой коновал, но посмотрев на его лечение, от которого становишься лишь ближе к кладбищу, начатую ещё под Лионом практику- накладывать лубки и зашивать раны- продолжил. Я вроде как нашего отрядного лекаря, в качестве которого выступает недоучившийся студент из самого Парижу, насчёт стерильности проинформировал, но тот- да, да- и дальше, — по старинке, как в местных вузах учат. Нынешнее врачевание основано на так называемых гуморах (четыре жидкости- чёрная желчь, жёлтая желчь, слизь и кровь), и выделения которых, их дисбаланс якобы провоцирует возникновение заболеваний. Соответственно, главное лечение от всех болезней- кровопускание, которое якобы восстанавливает баланс жидкостей. Ну, прямо кислотно-щелочной… Не менее важно прикладывать к больному месту мощи святых и другие подобные же предметы культа, говоря при этом особые слова и молитвы. Шарлатанство чистой воды, после наблюдения за подобным процессом, становится страшно за обратившихся с просьбами о помощи к нашему недоучке. И потому, как не оправдает он пока моего доверия, ему отходят для лечения только те, кто полегче, и то некоторых после перелечивать приходится, но тут уж ничего не поделаешь- других ресурсов у меня под рукой нет; а сам занимаюсь тяжёлыми. От постоянной практики вроде как даже и опыт кое-какой специфический появился, по крайней мере, от вида вылезших наружу костей и кровавой струи из порубленной артерии руки почти не трясутся…
Что ты будешь делать- только подумал было о том, какой молодец, а руки опять возьми и заживи своей жизнью, но причина такому явлению вполне объяснима- принесли бойца с раздробленной ногой, — вероятно под копыта коня попал. Такое уже не собрать (или собрать, но не в моих условиях, и точно- не мной) и остаётся лишь ампутация- вот мандраж и напал. Однажды я уже проделывал эту процедуру и потому, честно говоря, хотел бы избежать повторения-мероприятие это сильно на любителя… или, что желательнее- на профессионала. Тогда я долго не мог решиться (хотя, вроде бы- чего такого?), пришлось принять успокоительного из бутылки в очень больших объемах- иначе никак- почти до состояния нестояния. Дальнейшее помню смутно, но, тем не менее, задачу тогда выполнил- почерневшую конечность кривой пилой отпилил, отпилю и сейчас. Наверное…
Вспоминается мне в связи с этим обстоятельством некая книга про пиратов, уже и сюжет позабылся, и автора не помню, а может и не книга то была- фильм… Не существенно, суть в другом- в присутствующем в данном произведении некоем постоянно пьяном докторе. Когда читал, пытался понять- как же можно себя доверить в руки пьяного в зюзю дока, а теперь, попав в сопоставимые времена, осознал, что по другому здесь и невозможно. Когда из анестезии только деревянный молоток, а из инструментов ампутации тупая и сделанная кривыми руками пила, кинжал и мясницкий топор. Только от взгляда на этот набор хочется приложиться к горлышку, а надо ведь ещё и принцип соблюдать- не навреди… Как?!
Пока я вынужденно мучался и мучал других- из благих побуждений конечно же, прискакал радостный Марк.
— Ваша Светлость, виктория!
Ну, победа… И что? Зачем под руку-то орать? У меня ведь дрогнуть может, и в результате случится нечто непоправимое, например, отрезанное то, вместо этого.