Полковник взволнованно протянул обе руки агенту.
— Пусть будет по-твоему, Джон! — сказал он трепетным голосом. — Ты верный друг! Иди же, попытайся спасти моих детей.
Не теряя ни минуты, агент схватил свой великолепный карабин, пару длинноствольных пистолетов, остро отточенный нож и выбежал из палатки на розыски находившихся где-то поблизости в засаде трапперов, а полковник Деванделль растолкал маленькую пленницу, освободил ее от веревок и сказал:
— Готовься отправиться в путь.
Девочка поглядела на него живыми и внимательными блестящими глазами.
— Куда посылаешь ты меня? — задала она вопрос.
— К Левой Руке! — ответил полковник.
— У-ах! — недоверчиво воскликнула индианка. — Разве Птица Ночи жив, что меня могут доставить к Левой Руке?
— Найдутся и помимо твоего спутника люди для этого.
— Индейцы?
— Конечно, нет. Но белые знают дорогу не хуже индейцев.
— Может быть, ты сам повезешь меня?
— Нет, дитя. Я должен оставаться тут.
— Потому что ты тот вождь бледнолицых, которому поручено не пропускать моих братьев через Ущелье Могил?
— Кто тебе сказал это? — удивился полковник.
— Птица Ночи.
— Так сиу знают мое имя?
— Да. И они хотели бы, чтобы ты был далеко отсюда…
— Кто ты, дитя? Ты говоришь не как ребенок, а как взрослый человек.
Девочка, не отвечая, бросила на Деванделля взгляд, полный ненависти, но солдат не заметил этого взгляда.
— Почему ты не позволяешь мне остаться с тобой? — через мгновенье задала неожиданный вопрос Миннегага. — Я люблю белых, я охотнее осталась бы с тобой, чем куда-то ехать…
— Но тебя ждет Левая Рука?
— Не беда. Не к спеху.
— Да ведь ты же его дочь?
— Не знаю! — опустила глаза девочка.
— Постой, дитя! Скажи: как ты попала сюда, к сиу, если ты из племени арапахов?
— Не знаю.
— Птица Ночи не был ли твоим родным братом?
И опять с уст девочки сорвались короткие слова:
— Не знаю.
Ясно было, что она просто увертывается от определенных ответов. Но Деванделль еще не потерял надежды выпытать у нее что-нибудь.
— Но ты же знаешь тех, с которыми ты жила? Конечно, ты жила в вигваме какой-нибудь женщины. Как ее звали? Не Ялла ли это? Не дочь ли вождя Мога-ти-Ассаха? Что же ты молчишь?
— Не знаю. Я ничего не знаю! — стиснув зубы, твердила пленница.
— Будешь ли ты говорить?! — вспыхнул полковник, угрожающе сжимая кулаки. Но тут же ему стало стыдно, он отступил от этого полуребенка, безбоязненно глядевшего на него сверкающими мрачным огнем глазами с совсем не детским выражением.
— Я маленькая девочка! — произнесла индианка. — Какое мне дело до того, что интересует воинов? Ну да, ну я жила у одной женщины. Но зачем мне знать ее имя? Ну, да, сиу все вооружены и говорят о великой войне, в которой Маниту поможет им истребить всех бледнолицых. Но меня это не касается. Я не воин. И я люблю белых. Они такие добрые…
В этот момент у входа в палатку застучали копыта готовых в путь лошадей. Джон Максим и его два спутника, трапперы Гарри и Джордж, пришли попрощаться с полковником Деванделлем и получить от него последние инструкции.
— Ну, пора! — сказал, заглянув в палатку, агент. — Итак, какие будут еще распоряжения?
— Спаси моих детей. Вот и все! — ответил Деванделль.
— Постараюсь! — отозвался агент. — А вы тут, в ущелье, отбивайтесь как следует. Прощайте же! Не помрем, так еще увидимся! Правда, ребята?
— Положитесь на нас, командир! Сделаем, что можем! — в один голос ответили оба траппера.
— Ну, друзья, в дорогу! Пусть хранит вас Бог!
— Прощайте, полковник, — сказал Джон, вскочив в седло. — Ах, черт… А где же индианка? Мы так заболтались, что чуть было не забыли ее.
— Подожди, я сейчас тебе ее вышлю.
Но не успел полковник обернуться, как за его спиной мелькнула какая-то тень и в то же время остро отточенный клинок ножа, направленного рукой Миннегаги, вонзился ему между лопаток. Удар был так силен, что Деванделль упал на землю, не издав ни единого звука.