С самого утра, еще до рассвета, веселая гурьба разномастных аэроманьяков собралась на пикник, продолжавшийся весь день, с запуском планеров, большинство из них были слишком заняты, чтобы заметить меланхолию затухающего света, их крылья были неподвижны, и в то же время колыхались, крылья в стиле чайки, альбатроса или летучей мыши, крылья из кожи золотобойцев и бамбука, крылья, старательно украшенные целлулоидными перьями, они являлись в величественном небесном мерцании, они несли авиаторов любого уровня, от лабораторных скептиков до поглощенных Иисусом сторонников Вознесения, обычно в сопровождении небесных собак, которые научились сидеть тихо, теснились рядом с ними в кабинах их маленьких дирижаблей, наблюдая за панелями управления и лая, если замечали что-то, что упустил пилот — в это время других можно было увидеть на планширах и штормовых мостиках, они высовывали головы в попутный воздушный поток, на их лицах было выражение блаженства. Время от времени воздухоплаватели приветствовали друг друга в мегафон, вечер был полон радостного волнения и трепетал, как деревья на улицах города рядом с ними, от любезностей авиаторов.
Мальчики быстро установили палатку-столовую, собрали хворост и разожгли небольшой огонь в камбузной печи, с подветренной стороны от «Беспокойства» и его аппарата по производству водорода. Майлз хлопотал на миниатюрном камбузе, вскоре он зажарил им «месиво» из сома, пойманного этим утром и весь день хранившегося во льду, таяние которого было отсрочено холодом высоты. Вокруг них другие группы небесных братьев были заняты собственными кулинарными приготовлениями, они запекали мясо, жарили лук и пекли хлеб, который источал божественный аромат, проникавший во все уголки огромного лагеря.
После ужина и вечернего сбора мальчики посвятили несколько минут песне, как группа с другим уставом посвятила бы время молитве. После гавайской авантюры, имевшей место несколько лет назад («Друзья Удачи» и проклятье великого кахуны») Майлз превратился в страстного любителя игры на укулеле, и сегодня ночью, после мытья посуды и приведения палубы кают-компании в привычно чистое состояние он достал один из многих четырехструнных инструментов, которые хранились в его небесном сундуке, и, после короткого вступительного бренчания, начал аккомпанировать песне мальчиков:
Парни живут в маленьких городках,
Есть те, кто живет на фермах,
И никогда они не интересовались ничем,
Кроме улыбок и оружия…
Они всегда знают, кто они,
И какой будет их жизнь…
А есть парни вроде нас, которые говорят
«до свидания» прежде, чем «привет»,
Потому что мы —
Асы Высоты
Бродяги Вакуума
Когда другие сжимаются от ужаса и говорят: «Мы едва ли раздражены»,
Пусть сила ветра зашкаливает по шкале Бофорта,
Пусть ночи будут как можно темнее,
Пусть сверкают молнии
И гремит гром,
У нас неунывающие молодые сердца!
Потому что . . .
«Друзья Удачи» — дерз-кая душа,
Которая никогда не ноет и не кри-чит,
Наша кровь красна и наш разум чист,
Как полоски на нашем бе-зуп-речном блейзере!
В этот вечер Чик и Дерби, как боевой отряд экипажа, стояли на вахте, пока Майлзу и Дерби было разрешено «сойти на берег» в Чикаго. Каждого из них по-своему воодушевляла перспектива посещения Выставки, двое парней быстро переоделись в парадную форму, хотя Майлз столкнулся с трудностями при шнуровании гетров, завязывании шейного платка с необходимой симметричностью и правильном застегивании всех сорока четырех пуговиц манишки, по одной пуговице на каждый Штат Союза, так что Линдси, умастив локоны несколькими каплями макассарового масла и тщательно их расчесав, был вынужден прийти на помощь незадачливому товарищу по команде.
Когда Майлзу придали, насколько это было возможно, тот вид, который позволил бы ему предстать перед населением «Города Ветров», двое мальчиков вытянулись по стойке «смирно», правильно одетые, в сомкнутом интервале, в круге света от печки, в ожидании проверки. Пугнакс присоединился к ним, хвост не вилял, взгляд ожидающий. Рэндольф появился из своей палатки в штатском, разряженный, словно ель, для выхода в увольнение, хотя он тоже был обязан выполнять рутинную работу, вместо летной формы «Друзей Удачи» — со вкусом подобранный костюм из кентуккийской пеньки и аскотский галстук, а венец ансамбля — щегольская фетровая шляпа.
— Слушай, Рэндольф, — сказал Дерби, — ты выглядишь так, словно собираешься на свидание с девушкой!