— Гуль видел, наверное, призрак Гида, — неприязненно заметил Бликки. — В своей жизни я видел их тоже немало…
Некоторые из бандитов мрачно кивнули головами.
— А, бросьте вы! — заявил Пирс. — Никогда Гульден не увидит привидений. Если он видел Грида, то значит он видел его живым.
— Правильно, Рыжий, — поддержал его Джесси Смит.
— Ну, что вы, ребята, — сказал Келс. — Ведь Джим принес его золото. Сами знаете, что Грид не отдал бы своего пояса за здорово живешь. Здесь какая-то ошибка.
— Гуль просто хочет испортить воздух, — вставил Бейд Вуд. — Я видел его всего какой-нибудь час тому назад и первый разговаривал с ним, а он уже откуда-то узнал, что Клэв прикончил Грида. Откуда мог он узнать это? Ведь это было нашей тайной. И больше того: Гуль рассказал мне, что Клэв получил приказ убить его. Откуда он только выкопал?.. Клянусь, что не от самого Клэва!
Лицо Келса из бледного сделалось зеленым.
— Клэв придет и разъяснит нам все это, — хмуро проворчал он.
— Я всегда говорил, что это двуличный парень, — сказал высокий светлый бандит по имени Бад.
— А ты скажи то же самое ему в лицо!
— Что же, буду даже рад.
— В таком случае ты либо пьян, либо просто дурак, — заявил Келс.
— В самом деле?
— Вот тебе и в самом деле! — гневно воскликнул Келс. — Клэв одним махом уложит тебя.
— Вот он идет, — резко сказал Пирс.
Быстрые шаги раздались перед дверью, и фигура Джима заслонила свет.
При взгляде на Джейн и ее костюм он слегка вздрогнул.
— Бад, вот Клэв пришел, ну-ка повтори ему то же самое, что ты нам сказал! — насмешливо воскликнул Рыжий Пирс.
Наступила внезапная тишина. Но Келс злобно подскочил к обоим мужчинам.
— Слушай, Рыжий, ты не забывайся! — прошипел он. — За последнее время ты сделался отчаянной задирой. Можно подумать, что тебе хочется развалить мою банду… Держи свою морду на привязи, Бад! А ты, Клэв, не обращай внимания на то, что он будет молоть. Слышали? Эти споры должны, наконец, кончиться.
— Хороший пример придется как нельзя кстати, босс, — сухо сказал Бейд Вуд.
Это замечание успокоило Келса.
— Джим, ты видел Гульдена? — резко спросил он Клэва.
— Нигде не мог найти его, — ответил тот. — Я был в салунах и игорных домах, где он имеет обыкновение торчать, но нигде не нашел его. Он в лагере, это я знаю наверное. Почему-то он вдруг вздумал скрываться.
— Гульден кое-что пронюхал, Джим, — серьезно сказал Келс. — Он только что объявил Вуду, что ты хочешь убить его.
— А, это радует меня. Но кто выдал меня? В банде есть какой-то парень, которому хочется прикончить меня… Меня вместо Гульдена.
Его сверкающие глаза обвели безмолвных мужчин и пристально остановились на Рыжем Пирсе. Последний спокойно выдержал его взгляд.
— Но Гульден и еще кое-что рассказал Оливеру, — продолжал Келс и рывком дернул Джима к себе, чтобы лучше видеть его лицо. — Гульден клянется, что вчера ночью видел живого Грида…
— Вот смешно! — ответил Клэв, не моргнув глазом.
— Вовсе не смешно. Наоборот, странно. Гульден слишком туп для вранья. Бейд уверяет, что он хочет поссорить меня с тобой. Но я сомневаюсь в этом. Гульден видел не привидение, а попросту спутал Грида с каким-нибудь золотоискателем.
— Надо полагать, если только Грид не воскрес, я ведь не сижу на нем верхом и не держу его.
Келс отошел успокоенный. Но Пирса точно магнитом потянуло к нему.
— Джек тебя обманывает, — сказал он, похлопывая Келса по плечу, — и если ты хочешь, чтобы я высказался, то обещай мне, что никто не будет стрелять.
— Валяй, Рыжий, клянусь тебе, — заверил Келс, сверкнув глазами.
Бандиты переступали с ноги на ногу. Послышались глубокие вздохи. Джим оставался спокойным, и только глаза его странно сузились.
— Здесь есть кто-то, кто обманывает тебя больше всех, — начал Пирс, растягивая слова и не глядя указывая на Джейн.
Сильно вздрогнув, девушка прислонилась к стене. Она читала мысли Пирса. Он знал ее тайну и теперь собирался выдать ее и Джима.
— Пирс, что это значит? — спросил Келс.
— Девушка обманывает тебя, — ответил Пирс, и едва эти слова слетели с его губ, как он побледнел и заволновался.
— Пирс, я думал, наш разговор пойдет только о мужчинах и золоте, — сказал Келс медлительно и ласково, что всегда являлось у него предвестником какого-нибудь страшного поступка.
Подбородок Пирса так сильно задрожал, что он едва мог говорить, но он слишком далеко зашел и понял это, когда было уже поздно.