— Ну и здорово! — прошептал Джим, все еще не веря происшедшему.
— Он был просто ужасен, — шепнула в ответ Джейн.
— Про кого ты говоришь?
— Про Келса.
— Да, если хочешь, ужасен, но я бы сказал — великолепен! Эдакая отвага! Десятки судей и тысячи старателей вокруг, и он все-таки бросил им вызов. Но он знал, что произойдет после его выстрела.
— Нет. Он вовсе и не думал об этом, — серьезно заявила Джейн. — Я чувствовала, как он дрожал. Я видела его лицо… О! На первом плане у него была только мысль о потере его собственной власти, и уже на второй предательство Французика. Мне кажется, что этот выстрел означает скорее отчаяние и слабость Келса… Он больше не может владеть собой, хотя бы в его револьвере оставалась всего-навсего одна пуля.
Джим посмотрел на Джейн так, как будто ее слова были настолько же убедительны, как и непонятны.
— Ну, что ж! Во всяком случае выстрел грянул вовремя, как для него, так и для нас, — ответил он нерешительно.
— А как ты думаешь, удалось ему уйти или нет? — боязливо спросила девушка.
— Конечно, он не ушел.
— Если бы люди Келса были послушны и верны ему, он никогда бы не погиб.
— Похоже на то, что ты жалеешь об этом.
— О, мне очень стыдно… я не хотела именно так выразить свою мысль. Я не знаю… но мне ужасно жаль Келса. Мне пришлось столько перенести из-за него, выстрадать… Моя судьба была так тесно связана с его судьбой. Да и не только это! Обе наши жизни с тобой целиком зависели от него.
— Я понял тебя, дорогая, — серьезно сказал Джим.
— Но что нам-то делать теперь? Какое все-таки удивительное чувство — свобода.
— Да, надо подумать.
Долгое время они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Джейн пробовала придумать что-нибудь, однако, ее разум не поддавался ей. Оба они были словно оглушены.
К заходу солнца волнение улеглось. Исчезли и замаскированные судьи, и только кучка любопытных все еще толпилась возле виселицы с ее черными покачивавшимися жертвами. Джейн заметила, что судьи также повесили и изменника Француза. Полные презрения, они повесили его уже трупом. Что могло быть более ужасно, чем эти четыре темные фигуры? Лежащий на земле мертвец все-таки еще сохраняет достоинство смерти. Здесь же отнята не только жизнь, но также и величие смерти, и перед глазами предстает только обнаженный ужас.
— Джейн, мы должны покинуть Олдер Крик, — вдруг решительно заявил Клэв. — Неизвестно, что еще вздумают затеять эти головорезы. Гульден, например.
— Пойдем пешком. Если мы купим лошадей, или будем ждать почтовую карету, то нам придется вести разговоры с разными людьми, а это опасно. Я боюсь…
— Но, голубок милый, повсюду рассеяны бандиты. Разбойниками кишат все леса, все тропинки, и где бы мы ни были, нас все равно ожидает опасность.
— Мы будем идти ночью и отдыхать днем.
— Невозможно! Такое расстояние и ни крошки провианта.
— Ну, пройдем хоть часть пути.
— Нет. Мы возьмем два места в дилижансе на Баннек. Если в нем будет много народу, то дадут вооруженный конвой. Но надо узнать, когда он поедет. Пойдем сейчас в лагерь.
Тем временем наступила ночь, и отдельные огни зажглись во тьме. Чем дальше они шли, тем больше встречали людей. Темнота подбадривала всех. Снова засияли шумные игорные дома и бары. Беззаботный Олдер Крик вернулся к своей прежней разгульной жизни. Почтовая контора находилась сразу за «Последним слитком». В палатке горела тусклая лампа. Подойдя к конторке, Джим обратился к сидевшему за ней человеку.
— Скажите, когда отходит почтовая карета в Баннек?
— Когда мы отошлем ее, — грубо ответил человек, поднимая оценивающий взгляд на Джима.
— Ну, а когда это будет?
— Вас это не касается.
— Но я хочу купить два места.
— А, это другое дело! Подойдите ближе и дайте-ка взглянуть на себя… О-го-го! Да никак это молодой Клэв. Я совершенно не узнал вас. Мы за эти дни стали немножко придирчивы.
Лицо человека просияло. Сердце Джейн перестало так отчаянно колотиться. Она видела, как Джим положил на конторку мешочек с золотым песком, и агент отвесил стоимость билетов. Прижав руку девушки к груди, Джим поспешно вывел ее из палатки.
— Все в порядке, — взволнованно прошептал он. — Карета отходит на рассвете, обычно же она шла в полдень. Они хотят хорошо вооружить ее.
— Неужели ожидается нападение?
— Агент ничего не сказал мне об этом. Но все возможно… Будем надеяться, что ничего не случится.