— Нет!
— Ну, в таком случае, пока я буду грабить одних, другие пусть отправляются завтракать.
— Правильно сказано «грабить», — многозначительно воскликнул Бад. — Ты очень точно стал выражаться, Келс. Мне кажется, что за этой игрой следует смотреть в оба.
— Это второй раз, Бад, — гневно и с угрозой ответил бандит. — Берегись третьего раза.
— Ребята! Тяните, кто будет сейчас играть и кто потом! — крикнул Бликки, швыряя на стол колоду карт.
С поспешностью, словно они тянули жребий на жизнь или смерть, бандиты бросились к картам. Бад, Бриверман, Джесси Смит и Биди Джонс не оказались включенными в игру.
— Биди, вы можете распрячь лошадей и выгнать их пастись, — сказал Келс.
Бад скроил кислую физиономию, но оба других бандита вполне охотно отправились исполнять его приказание. И игра началась; только один Клэв стоял в стороне. Все бандиты молчали; время от времени их руки протягивались над столом, и фигуры настороженно высовывались вперед. Бликки сидел словно околдованный, жадный и напряженный. Джесси Смит был холодным и хитрым игроком; Боссирт и Пайк — просто мерзавцы, которых Джейн почти совсем не знала, совсем потеряли головы. Постепенно Келс превратился в безвольного, охваченного азартом человека; он всегда выглядел таким, когда садился играть в карты.
Вышедшие к лошадям бандиты внесли тяжелые тюки. Порывисто вскочив, Бад подбежал к ним и вернулся к столу, держа в руках бутылку с виски.
— Виски! — воскликнул Келс. — Убери его! Мы не можем играть и пить в одно и то же время.
— А ты посмотри на меня! — ответил Бликки.
— Пусть их пьют себе, — заявил Гульден. — Тем скорее мы заберем их золото и тогда сыграем с тобой.
Келс не сказал больше ни слова. Игра продолжалась, и он становился совершенно другим человеком. И сам не замечая того, он начал пить. Страх Джейн возрастал. Она чувствовала надвигающуюся катастрофу. Что думал Джим в эту минуту? Взглянув на него, она поняла, что он испытывает то же самое.
Пролежав долгое время на своей постели, Джейн все сильнее и сильнее ощущала неодолимую тягу наблюдать за Келсом и Гульденом. Под конец эта потребность сделалась прямо невыносимой. Ее судьба и ее жизнь зависела от этих двух игравших мужчин.
Встав, она подошла к своему месту наблюдения и то, что она видела, наполнило ее внезапным ужасом. Поначалу едва неуловимая перемена в Келсе теперь обозначилась с резкой и устрашающей отчетливостью. Груды золота, равные шансы играющих и хмельная отрава в черных бутылках — все это превратило каждого бандита в мяч его собственных диких страстей. Исключением являлся только Гульден. Он был такой же, как и всегда. Но при взгляде на окружающих мурашки пробегали по коже Джейн. Келс был мертвенно бледен и восторжен. Нетрудно было понять, что он выигрывал. Бликки осатанел от злости. Джесси Смит выглядел еще мрачнее и свирепее, чем обычно, но его хладнокровие ему изменило. Ненависть светилась во взгляде, которым он окидывал Келса, когда тот требовал от него золота. Биди Джонс и Бриверман чуть не падали в обморок от жгучего нетерпения в ожидании своей очереди. Бад тоже сидел за столом, и его лицо исказил неудержимый азарт. Джейн видела, что он проигрывал. Проигрывали так же Пайк и Боссирт; хмуро стоя в стороне, они следили за своим тающим золотом с болезненной ревностью и злостью. Охваченный этой напряженной атмосферой, Джим стоял, нервно стиснув кулаки; его лицо побледнело, глаза сверкали. А игра продолжалась. С громким треском летели карты, кулаки яростно ударяли по столу, слышался глухой стук кожаных мешков с золотым песком, свирепые проклятья проигравших и грубые взрывы радости сгребавших золото счастливчиков.
Вдруг Бад вскочил и, перегнувшись через стол, сжав дрожащими пальцами свои карты, с искаженным яростью лицом и горящими глазами уставился на Келса.
— Вот! — хрипло крикнул он, страстно швыряя ему свои карты.
— Ни к черту не годятся! — насмешливо ответил Келс. — Нет ли чего получше?
Бад низко перегнулся, стараясь заглянуть в карты Келса. Затем побелев, он выпрямился и уставился на него.
— Ты разорил меня… Ограбил… у меня ничего больше нет! — с пеной у рта гаркнул он.
— Не было ничего легче добиться этого. Проваливай от стола! — с ликующим презрением ответил Келс. Его охватил не азарт, а страсть остаться победителем.
— Ты плутуешь! — вне себя крикнул Бад.
Это обвинение подействовало на окружающих словно электрический удар. Глубокая тишина прерывалась тяжелым дыханием. Келс остался все таким же бледным и торжествующим.