если он простудится при переезде на сыром ночном воздухе!
— В таком случае, я понесу его на руках! — воскликнул индеец.
— Кого? Роусона? — не поверил своим ушам Баренс.
— Да, его! — отвечал спокойно краснокожий, принимаясь заботливо укутывать пленника в шерстяное одеяло.
— Господа! — громко заявил Робертс, обращаясь ко всем присутствующим. — Надеюсь, завтра вы все соберетесь у меня? А теперь пора! Неужто краснокожий в самом деле потащит Роусона на себе?
Не отвечая ни слова, Ассовум взвалил тяжеловесную ношу на плечи и тронулся в путь.
— Он убьет его? — со страхом спросила Мэриан у стоявшего рядом с ней Брауна.
— Сегодня, по крайней мере, нет! — отвечал тот. — Но завтра суд регуляторов вынесет приговор негодяю, запятнавшему себя тройным убийством. Пойдемте, Мэриан! Ваш батюшка с моим дядей и Баренсом уже на лошадях. Нужно скорее вернуться к вам домой и успокоить миссис Робертс.
Вся компания помчалась вскачь. Обгоняя индейца, они увидели, что Ассовум озабоченно, почти с тоскою, вглядывается в лицо своей жертвы. Вдруг на лице его мелькнуло выражение успокоения: дикарь убедился, что Роусон еще жив.
Глава XVII
Суд Линча
Собрание регуляторов, решивших судить пойманных бандитов, было назначено неподалеку от Фурш Лафава на вершине высокого холма. В полумиле отсюда находилась заброшенная хижина, где была убита Роусоном Алапага, а несколько дальше вниз по течению река пересекала дорогу, на которой сбились с верного пути преследователи конокрадов, благодаря хитрости того же Роусона.
Обыкновенно вся эта местность и сам холм бывали совершенно пустынны и безлюдны. Теперь же на холме царило необычайное оживление. Под густыми кронами деревьев пылали несколько больших костров, вокруг которых расположились около двадцати окрестных фермеров и охотников.
Несколько подалее от них находилась другая группа, относившаяся, по-видимому, совершенно безучастно ко всему происходившему. Она состояла из Аткинса, Джонсона, Уэстона и Джонса под охраною двух регуляторов с заряженными ружьями в руках. Еще далее помещалась третья, самая малочисленная группа: Роусон и Ассовум.
Вскоре на холме показались Браун, Робертс и Гарпер с каким-то незнакомым субъектом, которого командир регуляторов представил, как адвоката из областного города, и открыл заседание.
Из отряда регуляторов избрали двенадцать человек в качестве присяжных, причем каждому из подсудимых предоставлено было право отвода двух из них и просить о замене их другими. Но никто не воспользовался этим правом.
— Господа! — обратился к присутствующим Браун. — Кто возьмет на себя роль защитника обвиняемых?
— Я, если позволите! — сказал приехавший с ним незнакомец. — Меня зовут Уартон, я — адвокат по профессии!
— Вот и прекрасно! — ответил Браун. — Если вам удастся поспособствовать хоть малейшему смягчению их наказания, это будет большой заслугой и великодушным поступком. Но предупреждаю вас, наше собрание намерено руководиться только законом[14] Линча, и никаких уступок не допустит. Решение большинства обязательно в любом случае, каков бы ни был приговор! Итак, заседание открыто!
Сначала заслушали обвинения против Аткинса и Уэстона как укрывателей, и против Джонсона как пособника в конокрадстве.
Так как потайная конюшня для ворованных лошадей на ферме Аткинса была детально обследована, то факт преступления не подлежал сомнению. Так же обстояло дело и с Уэстоном, хотя он сначала и запирался, что особенно раздражило регуляторов, возмущенных его явной ложью.
— Повесить этого негодяя и лжеца сейчас же на первом суку! — требовали почти все регуляторы.
Однако Браун умерил их пыл заявив, что прерогатива произнесения приговора принадлежит присяжным, причем преступник в любом случае имеет право защищаться. Участие Джонса тоже настолько было очевидным, что все единогласно решили считать его уличенным в конокрадстве. Даже адвокат Уартон не нашел никаких мотивов к его оправданию.
Затем перешли к разбирательству дела об убийстве Гитзкота. Тут обвинителями Джонсона и Роусона выступили Куртис и Гарфорд. Их обвинения были поддержаны Ассовумом, измерившим следы, и заявлением Брауна, напомнившим о покушении Джонсона на индейца. Уартон хотел что-то сказать, но связанный разбойник выступил вперед и перебил его:
— Полно, не нужно оправданий! Я знаю прекрасно, что эти молодцы решили меня повесить и повесят. Но я не хочу унижаться и оправдываться. Я убил Гитзкота и очень жалею, что не могу сделать этого и со всеми остальными!
14
«Закона Линча», как такового, в США не существует. Суд Линча — точнее самосуд — народная расправа сначала над беглыми неграми рабами, а затем над всеми злостными преступниками применялся с середины XVIII столетия в глухих уголках, далеко удаленных от центров, где имелись судебные органы. Вероятно, название дано по фамилии жившего в XVIII веке полковника-расиста Чарльза Линча.