— Ты тоже друг Чарльза?
Чарльз было настоящим именем Спейда. Вампиры никогда не могут выбрать что-то одно. Замечательно, теперь он задает вопросы.
— Она мой друг, Кости. Как и те, кто управляют вертолетом. Спейд всё тебе объяснит, как только ты его увидишь. Должно хватить нескольких минут, чтобы ты покинул город.
— И есть еще ты, кому я также задолжал благодарность, — теперь он звучал ближе. Должно быть, он стоял прямо рядом с Гери. — Как ты узнала о любимом парфюме матери? Я не припоминаю, чтобы когда-либо рассказывал это Чарльзу.
— Длинная… длинная история, — мое горло было сдавлено подавляемыми рыданиями. Что же я должна была сказать? Ты меня не помнишь, но однажды, мы были безумно влюблены?
— Ты можешь рассказать мне об этом. Я возьму тебя и твоего мужа на званый ужин. Бывший жиголо, да? У нас есть, что-то общее.
Гери выдала лающий смех:
— Парень, ты не представляешь, что ты несешь.
Я не могла сломиться сейчас, будучи так близко к финишу.
— Не заморачивайся. Мы, ох… мы расстались.
— Ох? — пауза. — Тогда пусть будут только ты и я.
— Я вешу триста фунтов, у меня запущенная форма сколиоза и мне только перевалило за шестьдесят, — отрезала я.
Кости не упустил возможность:
— Тогда ужин и театр.
Я рассмеялась, даже не смотря на то, что слезы вновь начали лить ручьем. Я хотела подтверждения, что между нами все действительно кончено и вот оно. Он даже меня не знает. Дальше уже некуда.
— Я рада, что ты в безопасности, Кости. Поблагодари Фабиана, он призрак. Он был хорошим другом.
— И от кого же я должен передать ему благодарность?
— Кэт, — я подождала секунду, но он никак не отреагировал. — Кэт говорит, спасибо.
***
Я дождалась, пока Кости передадут на самолет Спейда, как договаривались ранее, и только потом сняла наушники. Гери, наверное, обрадовалась, что мой голос больше не бьет ей в перепонки. Воздушный прыжок Кости совершал в одиночку; она и Каннель остались в вертолете. Предполагалось, что самолет Спейда встретится с нашим на одной из баз Дона, но теперь в этом не было необходимости.
Я позвонила дяде:
— Измени курс полета Кости. Не говори мне куда, но со мной не стыкуй.
Дядя не задавал лишних вопросов:
— Хорошо, Кэт.
Я дала отбой. Влад все это время наблюдал за мной. Я сумела выдавить, наверное кошмарное, подобие улыбки:
— Вот и ответ.
— Он тебя даже не помнит и не то, чтобы о его прежних повадках тебе не было известно, — ответил Влад без ложного сочувствия в голосе.
Верно, знала. Но не ожидала, что буду слушать, как Канелль находит мягкую начинку в леденце Кости. Он находился на другом самолете уже более двух часов. Спейд звонил мне несколько раз, но я не отвечала. Я знала, что они в безопасности. Больше говорить было не о чем.
Мы, наконец, приземлились на базе — на какой, я не знала. Снаружи большая часть расположений военных выглядит одинаково, но я все же не смотрела. Мои глаза были закрыты и я держалась за локоть Влада, выходя из самолета.
— Привет, командир, — раздался мужской голос.
Я улыбнулась еще с закрытыми глазами:
— Купер, сказала бы, что рада тебя видеть, но подожди еще минуту.
Он хохотнул, и через минуту я была внутри расположения.
— Теперь можешь открыть глаза, — сказал Купер.
Первое, что я увидела, — его знакомое лицо, темную кожу и стрижку еще короче, чем у Тэйта. Я наскоро обняла его, кажется, удивив, но, когда отстранилась, он улыбался.
— Скучал по тебе, чудо природы, — сказал он.
— И я по тебе, Куп. Какие новости?
— Вертушка Гери села тридцать минут назад. Пленница надежно упакована и пришла в себя. Ян там, допрашивает ее.
Это заставило меня на самом деле улыбнуться. Я попросила вызвать сюда Яна, потому что он безжалостный ублюдок, — а сейчас это мне в нем и нравилось.
— Можешь остаться здесь или пойти со мной, тебе решать, — обратилась я к Владу.
— Пойду, — ответил он, бросив беглый взгляд на подплывавшего к нам Фабиана.
Призрак завис рядом с Купером, который, как все люди, его не замечал.
— Фабиан, ты был неподражаем, — заговорила я. — Что бы там ни было, я о тебе позабочусь. У тебя всегда будет дом.
— Спасибо, — ответил он, теплым жестом проведя рукой сквозь мою ладонь. — Мне очень жаль, Кэт.
Этого он мог не говорить. И так было очевидно.
Моя улыбка сникла:
— Тот, кто утверждает, что неведение — блаженство, близорук, скажу я вам. Но что сделано — то сделано, и теперь я собираюсь возобновить одно знакомство.