Сзади наезжали сани. Возница озяб, ему лень было высвободить руки и взять вожжи, чтобы немного свернуть. Он только крикнул:
— Берегись!
Глухой не слышал. Когда его сзади ударило оглоблей, он только схватился за ушибленный бок и, не оглянувшись, продолжал шагать.
Он остановился, очутившись в темной прихожей Вове-мельника, и не знал, куда идти. Дверь справа, которая вела в столовую, была закрыта, — видимо, заперта изнутри. Дверь слева, что вела в кухню, осталась чуть приоткрытой. Узкий неподвижный сноп лучей падал оттуда на пол прихожей. Глухой, тоже неподвижный, стоял в углу, против двери. Кто-то вошел с лампой и насмерть перепугался, заметив широкие носы его сапог. Поднялся крик, и глухого окружили выбежавшие из комнат люди. Сам Вове-мельник что-то орал ему в ухо, но он ничего не слышал и только вспоминал слова Иосла:
«Вове-мельник — свинья! Жирная, объевшаяся свинья!»
Глухой не перестает думать об этих словах и тогда, когда возвращается к себе домой и становится у печи, возле которой уже греется портняжка.
Теперь он вспоминает, что был у Вове-мельника, что видел его совсем близко.
И еще помнит он, что прежде зарабатывал на хлеб, перетаскивая тяжелые кули с зерном и с мукою, что когда-то у него была жена Лея и дочь Эстер.
Его лицо кривится, он тычет себя в пальцем в грудь и говорит портному:
— Есть охота… сосет вот здесь, под ложечкой…
Но портной спокойно сидит рядом. На коленях у него замурзанный ребенок, которого он гладит по головке. Голос у портного нудный и скрипучий, как у старой нищенки. Борода у него не растет. Редкие волоски торчат лишь на подбородке и на верхней губе; они подрагивают, когда он говорит. Он вкусно зевает, встает и кричит глухому в ухо:
— Он может тебе заплатить, Вове-мельник, его от этого не убудет!
Ребенок открывает беззубый рот и заходится плачем, но портняжка не слышит и продолжает кричать глухому:
— Чтоб ему, этому мельнику, сквозь землю провалиться!
Прибегает хозяйка, выхватывает ребенка, укачивает его на исхудалых озябших руках и тоненьким голоском вторит портному:
— Он мог бы заплатить, Вове-мельник, за такую историю!.. Но он знает, с кем имеет дело!
Она вцепляется свободной рукой в глухого и визжит:
— Глухой чурбан!.. Почему ты молчишь?
Мысли глухого уже опять беспорядочно блуждают.
Он глядит в упор на женщину и не шевелится.
В дом входит сосед-портной. У него вьющаяся светлая борода. Он долго разглядывает глухого, легонько берет его за рукав и спрашивает:
— Какой сегодня день, а, глухой?
Он очень добрый и отзывчивый, этот молодой человек с окладистой светлой бородой. Ему хочется проверить, насколько глухой успел тронуться умом. У него самого сердце начинает учащенно биться при этом, его тонкое лицо краснеет, в глазах стыд — они смущенно мигают: может быть, глупо, нехорошо, что он задал такой вопрос?
Но глухой даже не сознает, кто тянет его за рукав, не знает, чего от него хотят, не знает, что сегодня — суббота или будний день. Ссутулившись, спрятав свои большие руки в рукава, выходит он из дома, бредет, сам не зная куда, сперва слоняется возле молельни, затем по базару и вдруг видит, что снова стоит в сенях у Вове-мельника. И сам мельник кричит ему в ухо:
— Что тебе надо?
Дверь широко распахивается, и ему показывают, чтобы он убирался. Тогда он снова прячет руки глубоко в рукава и покорно, безмолвно уходит.
Зимнее туманное утро перешло в короткий морозный день — даже не в день, а в сплошные густые сумерки.
Без конца падал снег.
Рано поутру портняжка надел огромный тулуп, навернул поверх него женин платок и побежал на рынок. Скоро он примчался весь посиневший. Растирая закоченевшими пальцами озябшие уши, он рассказал жене, что на краю местечка нашли замерзшего.
— И вот еще я слышал: поехали тут какие-то на ярмарку и еле живые обратно дотащились…
Он был очень доволен, что сумел запастись дровами, и так хорошо настроен, что, усевшись у печки с работой, заговорил даже с глухим:
— Сиди сегодня дома, глухой, никуда не ходи!.. Слышишь, что тебе говорят!
Но глухой и не думал слушать его: он надел свой коротенький ватник, туго подпоясался и надвинул на уши шапку. Потом потянул жену портного за рукав:
— Ну вот, я иду… к Вове-мельнику на мельницу!..
Но та только метнула на него злобный взгляд и проворчала: