— Пойдем, выпьем кофе, — предложил Баки Стиву, и тот кивнул, уже решив, что останется. Потому что хотелось тепла и домашнего уюта. Блинчиков на завтрак, которые нравились ему больше всего именно у Баки, и ночного разговора тоже хотелось. И именно сейчас по душам, потому что Ив что-то перевернул в Стиве, словно показал ему другую сторону жизни, в которой есть место самому Стиву, а не долгу, чести и совести.
— Пойдем, — согласился Стив, и они устроились на кухне с большими кружками кофе в руках, и Баки, как любил, уселся на рабочий кухонный стол, а Стив — на стул в углу.
Они проговорили всю ночь, почти до рассвета, даже не заметив, что Злата с Ивом вернулись, а те не стали им мешать, тихо устроившись на диване, обсуждая свои магические дела.
На рассвете Стив, зевая, поднялся в гостевую спальню, где счастливо завалился на кровать и уснул. Ему было легко и понятно, как дальше жить, как никогда.
========== Глава 12 ==========
Баки ложился спать, когда уснули уже и Брок, и Злата, и даже Ив, который досидел почти до самого рассвета, прежде чем пойти улечься в ванну, утащив себе плед и подушку с дивана. Зачем они ему были нужны, Баки спрашивать не стал.
Он аккуратно лег, чтобы никого не разбудить, просунул руку под подушку, на которой спала Злата, умудрившаясь почти полностью забраться на Брока, погладил ее по спине. Она что-то пробормотала, улыбаясь во сне и перевернулась, закинув руку и ногу на Баки.
Он лежал, прикрыв глаза, снова перебирая в голове разговор со Стивом. Баки не узнавал своего друга, который внезапно решил, что давно не жил для себя и хочет попробовать. Взять отпуск и заняться рисованием, может быть, познакомиться с кем-нибудь. На вопрос Баки, с чего это у него такие мысли, Стив просто ответил, что Ив ему напомнила, как это — рисовать с натуры, а не по памяти, выводя линию за линией, боясь ошибиться, а глядеть на то, что переносишь на бумагу. И Баки вспомнил, как Ив помог ему примириться с самими собой, на что-то раскрыл глаза. И теперь Ив, только в женском обличье, сделала тоже самое для Стива. Баки был уверен, что ей понадобилась всего пара слов, чтобы пробудить в Стиве давно забытую, затертую временем и закопченную боями душу художника, которым Стив на самом деле был. А Капитаном Америкой может стать любой, потому что это просто символ, яркий, памятный и безликий одновременно. Просто костюм и имя, где под шлемом-маской не видно лица. А на красных полосах — крови, хотя костюм Стива давно не похож на яркий американский флаг.
Баки засыпал с мыслью, что, если Стив чего-то хочет, у него это обязательно получится. И если он наконец-то захотел перестать быть неутомимым Кэпом, это даже хорошо, очень хорошо.
Они проснулись поздним утром и долго лежали в кровати, обнимая друг друга, целуясь медленно, нежно, отчего по телу растекалось приятное тепло.
— У нас, кажется, гости, — напомнила Злата, валяясь между двумя своими мужчинами, которые поглаживали ее обнаженное тело.
— Пусть завидует, — усмехнулся Брок, кладя пальцы на лобок Златы, и спускаясь ими к клитору. Злата выгнулась, немного расставив ноги, и Баки провел пальцами по половым губам, чувствуя, какая Злата влажная внутри и горячая, отчего в голове туманилось.
Злата выгнулась, длинно выдохнув, и убрала чужие руки со своего тела.
— Хочу посмотреть на вас, — заявила она, когда на нее непонимающе уставились две пары глаз.
Просьба была странной, но интригующей, потому что заниматься сексом втроем, и сексом вдвоем для кого-то третьего было для них явно вновинку.
— Смотри, — по-кошачьи улыбнулся Баки, утягивая Брока в умопомрачительный поцелуй прямо над ней. Злата выползла из под своих мужчин и перебралась в кресло, чтобы освободить им плацдарм для действий. — Раз так хочется. Но все, трогать нельзя.
Брок стоял на коленях, почти посередине кровати, когда Баки медленно целовал его, спускаясь от шеи по ключицам к соскам, гладил рельефный живот, спуская руками и губами все ниже и ниже, пока не опустился к покачивающемуся, истекающему соком члену, облизал головку, обхватывая ее губами, и стреляя взглядом в Злату, которая закусила губу и теребила свои соски, жадно глядя на них.
Баки сосал так похотливо и показательно, с таким непередаваемым наслаждением, а второй рукой растягивал себя. Они стояли так, что Злата видела все, практически в мельчайших подробностях. Как Брок закатил от удовольствия глаза, прижимая голову Баки к своему паху, мелко толкаясь ему в горло. Какие крышесносные губы Баки, такие яркие, влажные, растянуты на члене.
Злата спустилась руками к клитору и практически терзала его, глядя на них, а Баки выпустил член изо рта, плотоядно облизнулся, а потом впился в губы Брока поцелуем.
— Возьми меня, — прошептал он Броку на ухо, — пусть она видит, как мы любим друг друга.
И развернулся к Броку своей крепкой охуенной задницей, вставая на четвереньки. Брок длинно выдохнул сквозь зубы, входя в растянутую, но все равно узкую задницу сразу до конца, и замер, почувствовав, как по коже побежало что-то легко покалывающее, словно ласкающее все тело сразу. Злата застонала, пытаясь что-то сказать, но не смогла, а Брок толкнулся на пробу, а потом обхватил Баки под живот и поднял, ставя на колени. Тот тут же обхватил его руками за шею, поворачивая голову, чтобы поцеловать Брока, прогнулся в спине, удобнее подставляясь, чувствуя, как в нем ходит крупный, горячий, твердый член. Как Злата смотрит на них, кусая губы, трахая себя пальцами, изгибается, а по комнате носится магия, стократ усиливая наслаждение.
Баки забылся в крепких объятиях Брока, стонал, как сумасшедший, то пытаясь впиться ему в губы, то отстраняясь, чтобы теснее прижаться бедрами, полнее почувствовать, как в него врывается член любовника. Брок прикусил Баки за шею, с силой вбиваясь в него, почти рыча, а потом повалил на кровать, прижал к к ней и утонул в нем, растворился. Казалось, нет его и Баки, есть только единое целое. Их затрясло, слило воедино в оргазме, который накрыл обоих одновременно, и где-то на периферии восприятия слышался тонкий, протяжный стон Златы.
Они хотели позвать ее, или сами подойти к ней, но не было ни сил ни желания отлипать друг от друга, словно их склеило вместе, сплавило. Злата сама переползла к ним, длинно, жарко целуя каждого.
— Мальчики мои, — шептала она, гладя обоих по волосам, — мои хорошие… Какие же вы… Вы бы себя видели… Я вам покажу. Вот сейчас отдохну и покажу…
Злата восхищалась ими, дурела от их присутствия, вообще не желая выпускать их из кровати, отпускать от себя, но это было необходимо.
— Если ты сейчас еще и покажешь сначала, то бедный Стиви там или обкончается, или умрет от стыда, я пока не понял по странным шорохам, — сказал Баки, поглаживая Злату по спине. — Давай мы его пожалеем. А потом, как закончим с делами, я вас обоих запру в спальне и не отпущу от себя неделю.
— Ладно. Тогда что, полоскаемся и собираемся? — спросила Злата, легко переключаясь с ласковой неги на дела. — Ива я упакую, костюмы всем зачарую по дороге. Первая в ванную — я.
Спорить никто не стал, и уже через полчаса Баки сооружал на кухне любимые Стивом блинчики, а сам Стив, смущенно отводя глаза, сидел в любимом им углу и пил крепкий кофе, наколдованный Златой. Баки поймал себя на мысли, что уже привык к этому, — когда можно дать кружку с водой и попросить все, что угодно, хоть расплавленного свинца, и он у тебя будет. Злата пила водку с вишневым соком и курила очередной косяк, выдыхая в потолок ароматный дым. Стив смотрел на нее с определенной долей осуждения, но уже не такого явного, как некоторое время назад. Брок только что спустился, вытирая влажные волосы полотенцем, поцеловал Баки, игнорируя смущенно отводившего глаза Стива, а потом и Злату.
— Мальчики, — начала Злата, — я знаю, у вас уже есть план, и не один, а средства связи у нас есть? Потому что Ив может соединить только троих на постоянной основе.
— Все есть, Злат, не волнуйся, — заверил ее Брок. — Ты какое оружие предпочитаешь?
— Я не умею стрелять, — призналась Злата. — Вернее, делаю это очень плохо.