Брок еле успел приехать в детский сад к назначенному времени, и очень удивился, когда последняя воспитательница закрывала двери детской обители.
— Мисс Уинфред? — строго позвал Брок воспитательницу. — Вы уже уходите?
— Да, — удивилась та. — А вы что-то хотели, мистер Барнс-Рамлоу?
— Я пришел за своими детьми, — Брок начинал нервничать и злиться одновременно. Он приехал за десять минут до положенного лимита, а тут уже все ушли. — Что происходит?
— Но ваш муж забрал их час назад? — опешила мисс Уинфред. — Они еще так к нему побежали, обрадовались. Ведь всегда же он забирает. Я чего-то не знаю?
Брок почувствовал, что теперь и воспитательница забеспокоилась, но, был уверен, больше за свою шкуру. Сам он внутренне уже содрогнулся, потому что Баки позвонил ему всего полчаса назад, и Брок гнал, как мог, чтобы успеть.
— Хули ты кому ни попадя отдала детей, сука!? — вырвалось у Брока раньше, чем он успел подумать, что говорит.
— Мистер Барнс-Рамлоу, что вы себе позволяете, — попыталась возмутиться мисс Уинфред, когда Брок прижал ее к дверям сада.
— Значит так, — Брок вдохнул, выдохнул, пытаясь успокоиться, прийти в себя, не убить воспитательницу и вообще начать здраво соображать. Получалось плохо. Хотелось сомкнуть пальцы на горле этой тупой пизды и долбануть головой об стену, чтобы начала быстрее соображать, чтобы выпустить пар, чтобы хоть немного отпустило от скрутившего все внутренности ледяного ужаса. Кулак против воли впечатался в дверь рядом с головой мисс Уинфред, от чего та аж присела. — Открывай свою богадельню, вызывай копов и молись, чтобы моих детей нашли целыми и невредимыми.
Мисс Уинфред обмерла и побледнела. Ее пухлые губы затряслись в немой истерике, но Брок жестко встряхнул ее, а потом отвесил пощечину, не сильно, так, чтобы она пришла в себя и начала делать хоть что-нибудь, а не тупо истерить. Тупо истерить сейчас хотелось ему. Сесть и взвыть. А еще разорвать того, кто забрал его близнецов, а что это был точно не Баки, было понятно, они еще не дошли до стадии дележа детей, тем более, что разводиться, разваливать с таким трудом заключенный брак они не собирались.
— Рассказывай, кто пришел, зачем, как говорил, как вели себя дети, — Брок понимал, что если не будет ничего делать, то сойдет с ума. Нужно было что-то делать, необходимо, и он делал. То, что было возможно.
— Ну… пришел мистер Джеймс, — залепетала мисс Уинфред. — Сначала малыши к нему не пошли, а он их не позвал. А потом я сказала, что папа пришел, и они побежали, обрадовались, схватили его за руки, и они ушли.
— А вам странным ничего не показалось? — спросил Брок, и когда она помотала головой, сорвался. — Ничего, блядь, не показалось тебе странным, тварь! Стив со Стасом всегда кричат “Папа! Папа!”, когда приходит Баки, они сразу лезут к нему на руки!
Брок замахнулся, но вместо того, чтобы ударить воспитательницу, всадил кулак в стену рядом с ней. Нужно было позвонить Баки, сказать, что произошло, но Брок боялся, что Баки после этого придется ловить по всему городу, и он убьет каждого, кто попытается его остановить. Такие новости сообщать ему по телефону было нельзя. Значит, надо было, чтобы он приехал или сюда, и точно порвал в клочья воспитательницу, или приехал домой. Но Баки занят поисками причин, отправивших его друга в другой мир. А сейчас кто-то очень искусный похитил их детей. То, что это были части одной головоломки, Брок был уверен, только легче от этого не становилось. Наоборот, все становилось противнее, сложнее, пиздецовее. Брок молился всем известным богам, чтобы его близнецы были еще живы.
Пока воспитательница вызывала полицию, Брок позвонил Баки.
— Але, малыш, приезжай в садик. Надо, — просто сказал он, хотя понимал, что по этому “малыш” Баки уже может догадаться, что что-то не так.
— Что-то случилось? — спросил он, но без нужного накала, и Брок понадеялся, что Баки приедет без дальнейших объяснений, потому что ничего объяснить он просто не мог.
— Я. Тебя. Прошу, — раздельно произнес Брок, и кто бы знал, как тяжело далось ему это спокойствие. — Просто приезжай.
— Хорошо, я еду, — быстро бросил Баки и отключился. И Брок понял, что пиздец близко, слишком близко, потому что остановить Баки он не сможет. Многие забыли, а кто-то и не знал, что Баки Барнс, а сейчас Джеймс Барнс-Рамлоу — Зимний Солдат. А такие не бывают бывшими.
Приехала полиция, у него что-то спрашивали, он отвечал, но все это проходило как в каком-то тумане, все это происходило не с ним. Это могло случиться с кем угодно, но только не с ними. Они же семья из мага, вояки и убийцы, кто мог похитить их детей? Кому была так не дорога жизнь, что они посмели похитить детей у них? Брок сел на лестницу при входе и закурил, тупо глядя в пространство. Он внезапно показался себе таким маленьким и беспомощным перед давлением обстоятельств. Он, бывший командир боевой группы ЩИТа, чувствовал себя совершенно беспомощным, и понимал, что ему сейчас придется успокаивать Баки, чтобы тот, милый папочка, который ведет блог обо всякой детской хуйне, не превратился в одну секунду в Зимнего Солдата. В убитого горем Зимнего Солдата, который жаждет надеть головы тех, кто украл его детей, на копья. И как же ему хотелось сейчас не быть сильным. Раз в жизни не быть сильным и поддаться всему этому пиздецу, но было нельзя, категорически нельзя, потому что это прямой путь в пропасть, откуда не возвращаются.
— Брок, — Баки выпрыгнул из машины и, словно не видя полицейских с мигалками, подбежал к нему. Родной, близкий. И настороженно спросил: — Где малыши?
Брок схватил его за руку, потянул на себя, заставляя сесть рядом, пытаясь хоть так минимизировать ущерб, который, он был уверен, будет нанесен и садику, и полицейским, которые будут пытаться не дать Баки убить воспитательницу.
— Детей украли, Баки, — уронил Брок, понимая, что такую пилюлю не подсластишь ничем. Да и не умел он этого, всегда говоря прямо, как есть.
— Что? — не понял Баки, потерянно глядя на Брока, как самому Броку сейчас хотелось посмотреть так же. Отдать бразды правления кому-нибудь сильному, смелому и ебанутому, но хуй там.
— Наших детей украли, Баки, — и поймал его за шею прежде, чем Баки взвился, понесся куда-то, прижался лбом ко лбу, заглядывая в глаза. — Успокойся.
Баки действительно сначала не понял, что ему сказал Брок. Он сел с ним рядом, хотел обнять, спросить, что случилось, почему тот такой потерянный, но потом смысл сказанного до него дошел. Тяжело, со скрипом, через стену отрицания, до Баки дошло, что его малышей кто-то похитил.
— Отпусти меня, — холодно, слишком знакомо, потребовал Баки, и Брок повиновался, отпустил сразу, хотя и боялся, что сейчас вокруг не останется никого живого, но Баки не побежал никуда, не попытался никого убить, и остался сидеть рядом с Броком.
И Брок испугался, что Баки обвинит его в произошедшем или, хуже, себя. Но Баки сидел, тупо глядя на свои руки. Он ответил на все вопросы полиции, совершенно не глядя на Брока, стараясь даже рядом с ним не стоять, и Брока это пугало, потому что он не знал, как истолковать это поведение.
Потом полиция сказала, что, раз это похищение, то должны позвонить и потребовать выкуп, но Баки жестко сказал, что в их услугах они не нуждаются, взял визитку и, грубо отмахнувшись от воспитательницы, приказал:
— Брок, в машину.
Брок забрался на пассажирское сиденье, пристегнулся и приготовился ко всему, чему угодно, но не к тому, что, отъехав на пару кварталов в сторону Башни Старка, Баки остановится. Он повернулся, отстегнул ремень безопасности и, перегнувшись через коробку передач, вцепился в Брока, прижимая его к себе.