— Завтра, Стив. Ты все узнаешь завтра. — Только и сказал Палыч, отводя его в большую спальню на первом этаже дома. — Отдыхай. Утром Маша тебя накормит, а Аркадий ответит на часть твоих вопросов.
И оставил Стива одного. В комнате, явно гостевой, нашлась пижама, халат, банные принадлежности и собственно ванная комната. Стив ополоснулся, натянув на себя пижамные штаны, кофта была ему не в размер, и улегся, понимая, что проще дождаться завтра и получить хоть часть ответов, чем бегать и доставать хозяев сейчас. Раз Палыч сказал, что завтра они поедут общаться с каким-то Князем, имело смысл принять правила этого мира. Хотя бы на время. Потому что грести против течения иногда просто глупо, когда вниз по течению есть заводь. Стив надеялся, что он найдет такую заводь и разберется в том, что происходит. Он чувствовал, как усталость берет свое, но не стал ей сопротивляться, позволяя себе погрузиться в царство Морфея.
Стив проснулся поздним утром, потому что за окном уже было светло. Он чувствовал себя странно отдохнувшим, словно провалялся в кровати часов двенадцать, но точно знал, что это не так. Его никто не будил, Стив был в этом уверен. Он поднялся, сделал простую зарядку и, надев свои джинсы и футболку, вышел в дом, который, казалось, тихо спал. Стив прошел на кухню, где на высоком табурете за барной стойкой сидел лысоватый мужчина лет шестидесяти. Он пил кофе и читал газету, но Стива услышал легко и обернулся.
— Доброе утро, молодой человек, — поздоровался он. — Я — Аркадий. А вы — Стив?
— Доброе, — поздоровался Стив, залезая на такой же табурет напротив. — Да, я — Стив.
— У нас завтракают поздно, — Аркадий говорил с явным акцентом, но очень хорошо и правильно. — Поэтому могу тебе предложить только яичницу с куриной грудкой.
Стив кивнул, соглашаясь. Выбирать не приходилось и, если за ним собирались поухаживать, а не оставить голодным, то не стоило выпендриваться, тем более что предложенный завтрак был более чем вкусным.
Пока Аркадий готовил, он говорил.
— Паладин назвал тебя своим гостем, поэтому, если у тебя есть враги и они знают, где ты, это и его враги тоже, — Аркадий ловко перевернул яичницу, а Стив подумал, что это очень странный обычай брать на себя всех врагов своих гостей, но он же не представлял, в какой мир он попал, может быть, тут было так принято.
— Пал проснется после заката. До заката первый этаж в твоем распоряжении, — поставил перед ним тарелку с яичницей Аркадий.
Стив взял в руки вилку и только потом сообразил: после заката.
— Паладин — вампир? — спросил он Аркадия, который снова углубился в чтение газеты.
— А он тебе не сказал? — удивился Аркадий и добавил по-русски, но Стив понял. — Вот долбоеб, — и продолжил по-английски, — Да, Паладин — вампир. Ты об этом откуда знаешь?
— Я был знаком с вампиром по имени Ив, — с надеждой почти спросил Стив, ведь, вдруг в этом мире тоже есть известный Архиепископ Ив, старый вампир, который был нежен со Стивом.
— С Ивом, — Аркадий задумался, но было видно, что он знает, о ком идет речь. — Да, Ив часто у нас бывает. Не у нас в доме, а у нас в городе. И сейчас он как раз гостит у нашего Лорда, — Аркадий задумался, а у Стива появилась надежда, что он не просто увидит Ива, но что тот поможет ему вернуться домой. Потому что в этом мире Стив оставаться категорически не хотел. — Скажи об этом Палу, когда проснется, а пока не ходи на второй этаж.
И все, Аркадий полностью углубился в работу, получая какие-то распечатки, много говоря по телефону, но о чем, Стив не понимал. Он устроился в гостиной, где долго смотрел на портрет, очень красивый портрет, на котором был изображен тот самый Паладин и некто еще, довольно странного вида. Они оба стояли в белоснежной парадной форме, явно не современного образца, без наград и знаков различия, и, хотя оба мужчины на этом портрете не отличались какой-то выдающейся красотой, картина дышала жизнью, она была написана столь искусно, что изображенные на ней казались живыми, и только прикосновение к полотну говорило о том, что это всего лишь холст и масло. Ничего более.
— Наташа рисовала — услышал он девичий голос и резко развернулся, глядя на подтянутую женщину в мягких штанах и топике. — Я Маша
— Стив — представился он, отходя от картины, которая манила к себе.
— Наташа — Тореадор. Вообще, она рисует мультики, но очень любит писать портреты своего мужа, — непонятно сказала Маша.
— А Тореадор — это? — спросил Стив, не особо надеясь, что ему будут что-то пояснять, но помня, что Ив говорил ему, что это такой вампирский клан, которые почему-то залипают на красивое.
— Тореадоры — вампиры ценители прекрасного, — ответила ему Маша. — Художники, поэты. Наташа — художник. Она пишет замечательные картины, показать?
Глядя на картину над камином в Стиве проснулся художник. И он хотел посмотреть другие картины Наташи, теперь оно уверился, вампира. И это давало надежду, что он попал в тот мир, что именно есть именно его Ив, и он вспомнить Стива, пусть даже у него тут есть постоянный любовник и те, кого он любит.
— Да, покажи, — попросил Стив, которому было интересно, что еще нарисовала эта Наташа, если портрет мужа у нее вышел столь живым.
Маша повела его вверх по лестнице, которая вся была увешана картинами. И почти на всех был нарисован Палыч. Вот он стоял в средневековом доспехе, опираясь на меч; вот снова в форме без знаков различия, но один; вот с красным бантом на руке, домашний и податливый; а вот он висел на краю пропасти, протягивая кому-то руку, и улыбался.
И Стива накрыло. Он вспомнил, как когда-то так же тянул руку к Баки, только не смог схватить, упустил, позволил упасть. И то, что сейчас Баки был вполне себе жив и счастлив, не отменяло горького чувства вины от того, что не смог, не удержал. Потащил туда, где без него вполне могли бы обойтись, а в итоге потерял.
— Эй, — оторвала его от созерцания Маша.
— А, прости. Можно мне чаю? — попросил Стив, не желаю признаваться, что последняя картина всколыхнула в нем давно забытое, так и невыгнанное из души.
— Конечно. Ты какой хочешь? — Маша легко спустилась вниз, включая чайник. — Дети скоро придут из школы, засыплют тебя вопросами, у тебя есть, что им ответить?
— Что, прости? — удивился Стив.
— Ну дети Пала скоро придут из школы, — как дурачку медленно объясняла она. — Они захотят засыпать тебя вопросами. Им всего по шестнадцать, ты уж извини.
— А, — только теперь понял Стив, что о от него хотели. Он часто общался с детьми, поэтому был уверен, что сможет и с детьми Палыча найти общий язык. — А Паладин, он кто? Ну, помимо того, что вампир.
— Даже и не знаю, что тебе сказать, — Маша задумалась, и Стиву стало действительно интересно, кто же такой Палыч, что его нельзя было описать каким-то одним-двумя словами вот так запросто. — Пал — офицер спасательной службы и спецназа.
Стив задумался, отпивая чай из большой красивой кружки. То, что Палыч военный, было понятно, как минимум, по обилию оружия в его подвальном кабинете, по выправке, даже по портрету, хотя форма была странной. Но, мало ли, какая форма принята у вампиров. Но вот спасатель? Не то, что бы это не укладывалось у Стива в голове, просто было странное сочетание профессий. С другой стороны, освобождение заложников можно назвать спасательной миссией, поэтому, почему бы Палычу не быть эдаким спецназовцем-спасателем. Но, наверное, стоило у него у самого спросить.
Стив не представлял, чем себя занят до вечера в этом тихом доме, когда в его родном мире сейчас сходил с ума Баки, не зная, куда делся его друг, и все ли с ним хорошо. Стиву хотелось на стены лезть от беспомощности, от того, что он вообще ничего не контролировал, но он держал себя в руках и спокойно пил чай, понимая, что истерикой делу не поможешь.
До заката было еще несколько часов, которые надо было чем-то занять, да хоть список вопросов составить, чтобы он хотел узнать у Палыча, но вопросов-то как раз и не было. Вернее был, но только один: как попасть домой как можно скорее? И Стив был уверен, что ответа на него у Паладина не было. Да и ни у кого в этом доме не было.