На станции Киселиха за Нижним Новгородом резко встала и вышла половина поезда. Хотя за окном пейзажи напоминали все ту же пустынную Новую жизнь. Искать причины в Гугле не стал. Пусть Киселиха останется загадкой.
В тот день у меня еще не было четкого плана по поводу фотографий и блокнота. Я просто снимал по привычке все вокруг и на всякий случай записывал все, что приходит в голову, — вдруг пригодится. Я сидел и перечитывал уже написанное, понимая, что это идеальный способ рефлексии именно в электричке и важный механизм закрепления сюжетов для будущего. Так в итоге и оказалось.
В Нижнем Новгороде, когда я бежал сломя голову на платформу номер два с платформы номер шесть — вообще в другой край вокзала, на электричку до Шахуньи через Ветлужскую, я вдруг понял, что никуда восточнее Горького я не ездил и не летал. Ни в другие города России, ни в другие страны. Как-то с детства казалось, что там и нет ничего. Ковров был таким краем земли, а на срезе еще Нижний Новгород.
Как только я вбежал в электричку (а там уже все сидели и были готовы ехать), на меня сразу посмотрело полвагона. Причем лица у всех иные. И примерно сразу же на улице начало резко темнеть. В итоге через полчаса за окном наступила кромешная чернота. Я зачем-то, по наставлению Насти, начал читать «Желтую стрелу» Пелевина. И так же, как в книге, перестал слышать звук колес, начал думать о невозможности сойти с поезда и вообще не понимал, ехал я или стоял на месте. Если бы можно было смешать сейчас слова «страшно» и «странно», то именно так бы я описал последние электрички первого дня.
Я сидел и представлял, как выглядит электричка со стороны: среди бесконечной темноты, где вокруг нет ни одного дома с горящими окнами, ни дорог, по которым бегут после работы автомобили с включенными фарами, ни даже фонарей на столбах вдоль путей, мчится светящаяся изнутри колбаса на четыре вагона. Внутри нее сижу я, не понимающий, где именно я нахожусь и есть ли тут пространство и время (сети точно нет уже давно), женщина в грязном пальто, спящая и недвигающаяся (не уверен был, дышит ли она), и ребенок лет пяти. У него было очень грязное лицо и темно-синяя шапка, натянутая почти до носа. Мальчик бегал по электричке, представляя, что за ним охотится какой-то суперзлодей: он прыгал из стороны в сторону, падал, театрально корчился от боли и вскидывал руки вверх в надежде на такую же невидимую, как и его противник, помощь. Я сфотографировал свое отражение в окне, за которым ничего не существовало.
Холодно. Мерзнуть начал с носа.
Последняя пересадка была на станции Ветлужская в поселке Ветлужский у реки Ветлуга. Следующая электричка стояла рядом, нужно было просто выйти на платформе и зайти в другую. Я постоял на улице несколько минут, чтобы удостовериться, что время все-таки идет и у меня будут хоть какие-то попутчики. Что было в электричке на Шахунью, я совсем не помню. Ощущение, что я просто внутренне собрался, забыл обо всех страхах и погрузился в чтение, чтобы не отвлекаться на дорисовывание реальности в голове. Конец был совсем близок, оставалось просто ждать.
— Конечная станция Шахунья.
— Спасибо. Наконец-то. Пойду я отсюда искать гостиницу.
Этот день никак не хотел заканчиваться. Почему-то я думал, что на станции Шахунья приключения прекратятся, но нужно было еще дойти до гостиницы. Проблема в том, что отелей и каких-либо ночевок там почти нет, даже комнаты отдыха на вокзале, так как город совсем маленький. В Шахунье нет даже и 20 тысяч человек, и никто ее не использует в качестве перевалочного пункта. Единственный вариант — гостиница под интригующим названием «Империя». Среди отзывов в интернете: от «Ужас, колючий ужас, я такого места в жизни не видел» до «Для свадьбы хорошее местечко». Но в целом после долгой дороги не так важны условия, лишь бы кровать была и душ.
Была лишь одна проблема — эту гостиницу нужно еще найти. Она отчего-то находилась не в центре города или у вокзала, а располагалась за муниципальной чертой. И на карте ее местонахождение было обозначено как-то размыто, было лишь понятно, что идти до нее около получаса. Страх из последних электричек еще не отпускал, но уже и не сковывал, темные улицы и удручающая тишина добавляли неприятных мыслей. На улицах не было никого, поэтому только мои шаги по грязным дорогам издавали звуки, а телефон с включенным маршрутом светил ярче фонарей. Дойдя до обозначенного на карте места, я увидел лишь поле и зачеркнутую надпись «Шахунья» на дорожном знаке. Несколько раз позвонил в гостиницу — трубку не брали. Заходил во дворы деревянных покосившихся домов — вдруг кто подскажет, но все спали. Мотался из стороны в сторону, подсвечивая фонарем айфона каждую постройку в надежде увидеть «Империю».