Вечером, когда не ожидавший от судьбы пакостей пастух Евсей со товарищи, в наипрекраснейшем расположении духа, с шестью поллитрами на троих, вышли из автобуса и уважительно поздоровались с дедом Пашкой, тот торжественно поднял руку и приказал зарычавшему Дорофею: «Взять!»
Джонни-Дорофей, радостно взвизгнув, кинулся на шалопутовского ковбоя и, хотя успел получить по башке бутылкой, сбил пастуха с ног и вцепился зубами в его плечо.
– Куси! Куси его! – подбадривал дед Пашка озверевшего квартиранта.
Джинн-Толик, не тратя понапрасну слов на разбирательства, мутузил двух других мужиков.
Дед Пашка, покряхтывая, шустро собирал разбросанные бутылки, кои посчитал справедливой компенсацией за украденную гармонь.
Подняв последнюю, пятую бутылку – шестую Евсей разгрохал о башку оборотня, он распрямился и увидел в дверях автобуса улыбающегося внучка Павлика Морозова.
– Дедуля-а! – козликом скаканул к нему внучек. – Да ты стал гэкетигом! – пнул по пути поднимающегося с земли мужичка пятиклассник.
– Да что ты, гадость моя, каким гэкетигом? – не знал, как обнять родную кровиночку, ибо все карманы и руки были заняты бутылками.
– Я гогжусь тобой, дедуля! – сам обнял старикана внучек.
Шедшие из леса ханурики издалека глядели на разборку, но вмешиваться не спешили, видя, что силы не равны.
– Было бы нас человек хотя бы на пяток поболе, – пожалел один из собутыльников.
Дядька Кузьма узнал громилу, который наезжал и на него.
– Вот что в деревне творится… – вздохнул он, – совсем приезжие оборзели, местных без зазрения совести метелят.
– Это они обознались, – таинственно произнесла ворожея, направляясь домой.
Досмотрев драку и позавидовав деду Пашке, мужики разошлись по хатам.
Дома дядьку Кузьму тоже ожидала серьезная разборка.
– Где ты все шляешься? – высказывала ему супруга. – Тебя добрые люди днем с огнем сыскать не могут…
– Хто? – пучил глазки дядька Кузьма.
– Дед Пыхто! Сам Кошмаров… На работу хочет тебя, ханыгу, нанять. На трактор посадить.
– На кого-о?
– Тьфу! Глаза б мои алкаша не видели, – хлопнула она дверью.
– Да ежели б не я… – задумался дядька Кузьма и тут же закричал вслед супруге. – Ты бы до сих пор в гадюкинский клуб на танцы бегала-а… – рухнул он на постель, истратив в крике последние силы.
Умирающие от голода агенты ФБР – так как булочки из организма вышли, а остался один мак – на чем свет стоит материли «слепого» своего коллегу из ЦРУ.
– Сидорова обезьяна! – орал, брызгая голодной слюной, агент Джек.
– Русские говорят: сидорова коза, – поправил его агент Билл и сам заорал: – Тере-е-шкин страус!..
– Ешкин кот! – поправил его Джек.
– А мне по хрену!
– Где тебе по хрену, мне по щиколотке, – возвысил свою личность Джек.
– Ети ма-а-ть! Есть русская идея!..
– Снял штаны – садись на толчок? – вопросительно глядел на друга Джек.
– Не так! У русских сказал «а», бляха муха, говори «бэ-э…» Усек?
– Ты коленом-то пятку не чеши… выкладывай идею, – в нетерпении подгонял напарника агент Джек.
– Разогнался, как после клизмы! – осудил товарища Билл. – Нахватался в России непристойностей, даже слово не даешь выговорить, едрена вошь. А идея проста, как ободранный палец… Загоним кому-нибудь винтовку с гранатами…
– Денег-то у них – одна медь. Давай лучше сменяем, – загорелся агент Джек.
– Только не пастуху! – вздрогнул Билл и, подумав, вытащил из уха кольцо. – Но вот кому-у? Слушай, Джеки, пойдем к реке, водички попьем… Хотя сырую воду пить вредно, но заплывем подальше и бутылку наполним, – помахал оставшейся после Евсея пустой поллитрой.
У реки они увидели стадо.
– О-у-у! Дуни-и-а-а! – затрубил Билл, разглядев свою любовь, выгонявшую из воды корову.
– Да чтоб тебя! Зитка, ну-ка иди на берег, – шлепала ладонью по круглому рыжему боку заменившая уехавшего в командировку пастуха Дунька.
Корова, задумчиво что-то пережевывая, не спеша вышла из воды.
– Ты чего там долго стояла? – поинтересовалась у товарки Гита.
– Размышляла!
– Бе-е-е-е! – проблеял козел.
– Яшка-то, урод, как на вымя пялится!.. И о чем, интересно, ты размышляла?
– Оказывается, мы не даем молоко, у нас его – забирают!
Бык Мишка, тупо двигая нижней челюстью, безразлично глядел на коров и людей.
– Все чего-то жуют! – позавидовал Джек, с опаской поглядывая на быка.
– Ду-у-ни-и-а-а! – в который раз буратиной одеревенел Билл, с замиранием сердца наблюдая, как из воды выходит Диана, высоко задрав платье и показывая полные белые колени.