Тот растерянно стоял на дороге и тоже глядел на нее. Забыв купить джин-тоник, переправляясь на лодке обратно, Мишаня мысленно представлял Марусю и сравнивал ее с Дунькой. Дунька от сравнения явно не выигрывала.
Причаливая, вздохнул, услыхав стрельбу где-то в районе поляны. «Совсем народ оборзел, с утра до ночи палят, как в Америке какой», – направился он к сторожке.
Не успел сварганить себе нехитрый обед, как кто-то стал ломиться в калитку. Еще раз вздохнув, взял купленную винтовку и, по-ковбойски растворив дверь ногой, высунул ствол наружу:
– Кого там нелегкая несет? Ща черепушку расколю, – вполне миролюбивым голосом пообещал непрошеному визитеру.
– Ты, Мишаня, брови-то не топорщи, – тоже беззлобно возразил Барабас. – Чего запираться стал?
– Това-а-рищ прапорщик! – отомкнул калитку егерь.
– А документик на мериканскую винтовку е-е? – ожил младший лейтенант милиции.
– В лесу нашел, – расстроенно сморщился Мишаня, – как раз хотел тебе нести.
– Щас в лесу че угодно найдешь, – с ходу поверил ефрейтору прапорщик, – потому как не лес у тебя стал, а осиное гнездо, – по-хозяйски потопал к дому. – Я тут пострадал маленько, – на ходу бросил он, – так давай с устатку выпьем, да поспим…
Достав энзешную поллитру самогонки, Мишаня выставил ее на стол.
Пообедав, Барабас задал такого храпака, что привыкший ко всему егерь решил спать в тенечке на травке, а невидимые ему Кумоха с домовым Ерошкой, который тоже по матушке крыл гостя, расположились на крыше, с теневой стороны трубы.
Но долго спать Мишане не пришлось. Кривой дятел, усевшись над его головой, стал долбить клювом по трухлявой доске сарая.
– О-о-о, дятлик! – привстал егерь и стал вслушиваться в четкие звуки азбуки Морзе.
«Гости! Гости!» – выстукивал дятел.
– Спасибо! – рывком поднялся Мишаня и, пройдя в сторожку, взял из рук спящего участкового свою винтовку.
«Больше гостей нам не надо», – вышел он за калитку и направил винторез в сторону тропы, на которой появилась цепочка южноамериканских друзей. Первым, с грацией зомби, тащился Педро,
– Миру-мир! – подвывал он в такт хромоногой походке.
Вся башка его была в волдырях. Без ворожеи бригадир давно бы откинул свои колумбийские копыта. Та намазала его какой-то дрянью и заговорила раны.
– Убирайтесь в пампасы! – вместо приветствия выкрикнул Мишаня, недвусмысленно передергивая затвор.
– Мы безоружны-ы! – поднял руки Педро, и бредущие за ним латиносы тоже продемонстрировали пустые ладони.
– А в штанишках, поди, ножички полуметровые, – сомневался недоверчивый Мишаня. – Ладно, ладно, верю, – закинул за плечо М-16, когда туристы стали стягивать с себя шорты.
– Господин лесник, – остановился перед ним Педро, – голову даю на отсечение, – скрестил он пальцы рук и с трудом переплел ноги, – что мы не тронем тебя…
«Еще одной башки мне не хватало… После митяевской тыквы неприятности никак не развеются», – обернулся на дом, где спал товарищ прапорщик.
– Нам не нужна гармонь… Отдай наркотик, которым недавно радовал наши души… Запах его прекраснее «марафета-а»… кайф от него нежнее, чем от анаши и кокаина-а… Ты им пропитал какую-то тряпочку-у… – нудил Педро. – Мне надо забыться… раны мои ноют и кровоточа-а-т… – пел он, наподобие молитвы. – Мы разделим материю по кусочку, и нам на всю жизнь хватит нюхать…
– Это опытный образец, – решил поторговаться егерь. – Такого в мире больше нет… и не будет… – подумав, добавил он.
– Проси что хочешь! – упал на колени Педро.
– Несите сюда свои ножички и все, что у вас есть из оружия, – выдвинул справедливые, на его взгляд, условия нарко-владелец.
Оглянувшись на своих товарищей, Педро послал за оружием велосипедиста и хромоногого латиноса.
– Сейчас принесу-у-т… – в трансе закатив глаза, шептал он.
Дождавшись, когда двое гонцов бросили к его ногам кучу боеприпасов, Мишаня, сноровисто накрутив на нижнюю половину лица полотенце, вынес из сторожки пакет с носком и перочинный ножичек.
Бригадир Педро отхватил себе самую душистую, нижнюю часть изделия. Восторженно вопя и натыкаясь на деревья, разоружившийся наркокартель исчез в лесу.
– Шо у тебя, волки, што ли, появились?.. Да и несет чем-то знакомым… – зевая, возник на крыльце участковый и тут же замер с открытым ртом над горой оружия.
– Туристы принесли… В лесу нашли, – честными глазами глядя на прапорщика, сообщил Мишаня.
– А фотоаппарат у тебя е-е? – спросил Барабас, перенявший дурную привычку у прокурорского работника.
– Ну и вонишша была! – пришел в сознание домовой.
– Всю среду обитания изгадили! – зажимая нос, нырнула в трубу Кумоха Мумоховна.