Что же касается присутствия женщин с советской стороны фронта, то тут единичные случаи нахождения санитарок или военврачей на передовой имели место. Известен факт участия лекпома 2-го батальона 222-го полка Староверовой в боевой операции — она сопровождала группу капитана Нетребы при захвате «Алказара» в декабре 1939 года. Кроме того, все госпитали и медицинские части находились в Метсяпиртти, то есть прямо за рекой. В тихую морозную ночь, когда ветер меняет направление с северного на юго-западное, голоса с того берега вполне могли достигать траншей финских опорных пунктов.
И все равно, даже в прифронтовой полосе, в Метсяпиртти, Рауту и прочих занятых советскими частями населенных пунктах женщин было очень мало. Промелькнувшая дамская фигура в белом халате мгновенно рождала ассоциации с находящейся так далеко отсюда гражданской жизнью, покинутым домом, женой и детьми. Большинство из рядовых солдат и младших командиров, призванных в ряды бойцов 13-й армии РККА, были выходцами из сельской местности, жизнь в которой после сталинского «Великого перелома» никак не поворачивала к лучшему. И в своих письмах красноармейцы мало писали о боевых буднях. Их больше интересовала информация о том, что происходит дома.
«Здравствуйте, Жена Наталия Яковлевна и дорогие дети. Привет Вам с фронта от Вашего мужа и отца пламенный Красноармейский. Желаю Вам хороших успехов в вашей жизни и очень Вас благодарю за ваше письмо, которое писано 21.01.40 г. и получено мною 27.01.40 г.
Наташа вы пишете дать Вам совет относительно выноски молока. Конечно совет выносить и кормить своих детей, а заявление напишите в районный ком. заг. отдел. А от работы дояркой в колхозе я Вам советую воздержаться так как я полагаю, что там себя мучить задаром не стоит. Все равно от Кузнецовой ордена не заработаешь. У нее отношение к нам плохое и трудодень дешевый. Если суждено вернуться в живых тогда будем соображать что-то новое. Так как я полагаю, что наш колхоз окончательно экономически ослаб.
Наташа прошу тебя, как получишь это письмо, ответь, как учатся наши дети в школе и их отметки. Опишите мне непременно. Прошу Вас отпишите, если возможно моему семейству просьбу купить для Вас 2 кило хлеба в магазине в Локотско а также попросите у отца часть других продуктов. Таких как сахар и сахарный песок и крупа. Наташа Тихон мне писал что он достал 15 метров мануфактуры и купи что-нибудь детям для носки. Им ходить в школу в особенности Пете.
Наташа опишите, когда получите пособие до сообщения моей записки или после как я написал письмо совет зятю Володи.
Наташа, когда будет у Вас составлен годовой отчет и утвержден. Пишите мне выписку из лицевого счета письмом.
Теперь описываю Вам о себе. У нас стояли морозы 16–18–19–20–21/1.40 года не выше 40 и не ниже 33 градусов. А теперь тепло живем мы в прифронтовой полосе. Никаких нам смен нет. Как вы просили — условия нашей жизни писать не буду. Так Вы знаете теперь. Прошу Вас ухаживайте лучше за коровой. Затем до свидания. Остаюсь жив и здоров. Пишу Вам письмо 28.01.40 года утром в 9 часов дня.
Жду ответа. Пишите чаще письма. Известный Ваш муж и отец
Ив. Воронин»[65].Это письмо, которое тридцатичетырехлетний красноармеец 31-го артиллерийского полка 49-й стрелковой дивизии Иван Иванович Воронин написал в январе 1940 года у берегов реки Тайпалеен-йоки. Десять дней спустя он погиб от разрыва финской мины, прокладывая связь по этому самому ненавистному берегу ненавистной реки. Его жена и шестеро детей в деревне Рыхлово Новгородской области получили извещение о том, что он пропал без вести…
Смерть могла прийти в любую минуту к каждому, кто находился на передовой. Даже представители такой «мирной» профессии, как военные строители, ежедневно теряли людей, несмотря на то, что большая часть их обязанностей заключалась в строительстве мостов, очистке дорог от снега и устройстве землянок в тылу боевых позиций. Каждый день разрыв шального снаряда или случайная пуля вырывали солдат из строя как с советской стороны, так и с финской. От потерь финнов не спасала даже ночная темнота, в условиях которой они и производили все работы по дооборудованию своих траншей и восстановлению противопехотных препятствий.
Многие из побывавших на передовой финских солдат оставили свои воспоминания, наполненные описанием того ужаса, что пережили они, находясь под непрерывным обстрелом. Одно из таких хотелось бы перевести почти целиком:
«Утром девятнадцатого числа мы начинаем ощущать, что противник все точнее и точнее бьет по вымороженной территории перед нашим кривым стрелковым окопом, в котором серыми чучелами торчим мы.