Женщина, по-видимому, забыла, что находится здесь не одна, а среди тех, кого сейчас так отчаянно и ненавистно ругала. Крестная, тяжело вздохнув, с сожалением посмотрела на меня. В её глазах были горечь и стыд, и этот взгляд заставил меня положить конец всем этим мучительным разговорам обо мне и Марии. Сдержав слёзы, я выбежала из гостиной и бросилась куда глаза глядят, а когда пришла в себя, то увидела, что раздетая в одном лёгком платьишке и туфельках нахожусь на улице, в саду. Облокотившись на корявое большое дерево, я пыталась отдышаться, словно за мной гнались все демоны из преисподней. Холодное зимнее утро охватило меня зыбкой дрожью с головы до ног. Корявые голые ветки деревьев, покрытые сизым инеем изморози, отчаянно трепал зловещий ветер. Я стояла, словно тростинка на ветру. Мороз до костей пронизывал всё моё тело. С моих губ слетали отрывистые фразы:
– Зачем? Зачем я живу на этом свете? Ведь я никому не нужна. Никому. Самоуничижение душило меня настолько сильно, что я, возможно, простояла бы ещё не знаю сколько на морозе, как вскоре ко мне подбежали взволнованные Мария и крёстная, они с трудом оттащили меня от дерева, в которое я крепко вцепилась своими тонкими замерзшими пальцами, словно во что-то последнее в своей жизни.
Этой же ночью я проснулась от кошмара. Мне приснилось, что за мной гонится кто-то в чёрном длинном плаще и в капюшоне, закрытом так, что я не вижу его лица, а под моими ногами с нарастающей силой разверзается земля, и этот кто-то был всесильным и зловещим. Сквозь ужас, охвативший меня во сне, я с криком открыла глаза. Крестная, сидя возле меня, прикладывала к моему лбу холодной компресс. Мария, стоя рядом со скрещенными на груди руками и слегка наклонившись надо мной, печально всматриваясь в моё лицо, произнесла:
– Похоже, у неё сильный жар. Она бредит.
Я действительно пыталась что-то сказать, но пересохшие губы мешали мне это сделать. Мария прикоснулась рукой к моему лбу и тут же отпрянула от меня, воскликнув:
– Господи, да у неё все сорок. Нужно срочно вызывать врача.
Что-то тяжёлое и свербящее мою грудь с болью вырвалось наружу, после чего последовали сильные приступы кашля.
Я смутно помню, как меня осматривал врач, потому как у меня всё ещё был жар, и я всю ночь бредила. Вскоре выяснилось, что у меня воспаление лёгких, и меня положили в больницу.
Я долгое время не шла на поправку, возможно, потому, что отказывалась от лечения и почти ничего не ела. Меня охватило полное безразличие ко всему. Я только и делала, что подолгу и без конца смотрела в большое окно напротив моей кровати, в котором продолжала свирепствовать снежная буря, навевая на меня лишь ещё большую тоску.
– Кристина, девочка моя, тебе нужно лечиться. Так нельзя, – пыталась поговорить со мной крёстная, каждый раз приходя ко мне и присаживаясь с краю на моей кровати. Я видела, как её подзывает к себе мой лечащий врач, высокий пожилой мужчина с задумчивым взглядом тёмных глаз, сквозь позолоченную оправу очков он смотрел на меня строго и сурово.
Прошло уже две недели, а моё состояние не улучшалось, что вызывало беспокойство у всех.
Проснувшись однажды утром, я с трудом открыла глаза, почувствовав при этом какое-то странное, необъяснимое чувство. Словно присутствие кого-то заставило меня повернуть голову в сторону двери, я ощущала на себе пристальный и долгий взгляд, и тут я замерла: в дверях стоял Макс. Он смотрел на меня тихо и строго. Я с трудом узнала его, так как он сильно изменился. Он возмужал, стал широк в плечах, это был уже не мальчик-подросток, а красивый молодой человек с умными синими глазами. Он подошёл ко мне и, сев возле меня на кровати, взял меня за руку. Его голос, слегка охрипший, звучал глубоко и проникновенно.
– Ну, здравствуй, Кристи. Расскажи мне, как ты тут? А также… почему ты не хочешь лечиться и вставать с постели? В чём причина такого поведения? На мгновение он замолчал, словно размышляя над чем-то, затем сказал:
– Впрочем, я догадываюсь, в чём тут дело. Но только… это всё напрасно и совершенно не стоит твоего душевного состояния. Поверь мне… Больше никто и никогда. Слышишь, никогда не посягнет на твой душевный покой. И вообще… как ты могла подумать, что ты можешь быть лишней, тем более никому ненужной? Ума не приложу, как такое могло прийти тебе в голову, Крис?
Странное ощущение пронеслось по мне. Меня вдруг пронзила мысль о том, как он может настолько точно и глубоко чувствовать мои мысли и ощущать моё внутреннее состояние, так близко, как могу ощущать себя только я сама.