– Ты какая-то бледная, Кристина. Ты случайно не заболела?
Я отрицательно покачала головой и попыталась встать с кровати, но боль в коленках парализовала меня, и я, сжавшись, остановилась.
– Что такое? – спросила крёстная. Похоже, мои ощущения не укрылись от её пристального взгляда.
– Что случилось, Кристи? – с беспокойством спросил меня Макс и, облокотившись на кровать, нечаянно задел мои ноги. Я зажмурилась, стараясь не показать свою боль. Крёстная, всё это время наблюдавшая за мной, заметила:
– Что у тебя с ногами?
Она протянула ко мне руки, желая осмотреть меня, но я воспротивилась.
– Ты где-то поранилась? – тревожно спросила она, но я молчала.
– Но, Крис? – подключился Макс. В это время громко стукнула входная дверь и в следующую минуту в комнату, как ураган, ворвалась мама. Она была вся вспотевшая и раскрасневшаяся. Было видно, что она торопилась, потому что её до сих пор преследовали одышка и периодический кашель. Она заговорила отрывисто и бессвязно, а затем, немного успокоившись, устало улыбнулась и подошла к нам. Обменявшись радостными знаками приветствия с крёстной и Максом, она присела рядом со мной и прижала меня к себе.
– Ну, как ты тут, моя девочка? – спросила она, погладив меня горячей, слегка дрожащей рукой по плечу.
– Всё хорошо, мама, – ответила я. Крёстная, всё это время тихо наблюдавшая за мной, тяжело покачала головой.
– Что-то случилось? – заметив её беспокойный взгляд, устремленный на меня, спросила мама.
– Мне кажется, что-то здесь не так, – произнесла в задумчивости крёстная.
– Что же?
– Нам показалось, что… – но тут крёстная замолчала, потому что заметила мой взгляд, умоляющий не говорить обо мне ничего больше. Она нахмурила брови и перевела разговор на другую тему, расспрашивая уже маму об успехах на работе. Я облегчённо вздохнула. Когда же мама поинтересовалась, почему я долго не встаю с постели, я ответила, что у меня немного разболелась голова и что это скоро пройдёт, но, к сожалению, мой обман был скоро раскрыт. Уже поздно вечером, когда мы с мамой собрались проводить крёстную с Максом до остановки, мне пришлось переодеться в тёплые гамаши. Когда я, отвернувшись от них, попыталась снять колготки, неожиданно услышала у себя за спиной дрогнувший голос мамы:
– Ну-ка, покажи мне.
– Нет. Мама. Не надо.
Увидев мои обожжённые и разодранные коленки, она воскликнула:
– Что же это такое? Я знала. Тебя нельзя было оставлять с ней.
– Но я сама опрокинула на себя эту тарелку, – сказала я в замешательстве. Но мама лишь тяжело покачала головой.
– Ты не умеешь врать, Кристина. Это опять она? Скажи мне.
– Нет, мама, нет, – попыталась я её заверить. На мгновение она отвернулась от меня, я же чувствовала себя растерянно и неловко. Ко мне подошёл Макс и презрительно покачал головой.
– Она всё никак не угомонится, эта злая вздорная женщина!