Памела встала, грациозно расправила свое легкое платье и, почувствовав на себе вопросительные взгляды мужчин, заметила:
- Видно, самая жестокая правда может оказаться дьявольски неправдоподобной из-за раздвоенности человеческой личности.
- Которая решает, совершать преступление или воздержаться, - дополнил Джордж.
- И об исходе этого выбора можно только гадать, - откликнулся Алексей.
Это верно, есть люди, коих привлекает игра ума. Есть ещё и такие, которым ведомо чувство меры, или ощущения момента, когда нужно заканчивать приостанавливать эту игру.
- Почему бы нам не прогуляться по берегу, джентльмены? - предложила Памела и скинула с ног свои изящные белые туфельки, как бы намекая, что с её настойчивостью бороться бессмысленно, тем более, что сама она пока не покидает их компании.
Они вышли из дома на песчаный пляж. Дойдя до кромки, где обрывался накат волны, направились вдоль берега. Песок все ещё хранил тепло солнечных лучей, в заливе продолжался штиль. Ветерок был настолько неосязаем, что оставалось только гадать, откуда он, с материка или океана.
"Вот уж поистине райское местечко, - подумалось Алексею. - Поневоле засомневаешься, стоит ли напоминать себе о вечных муках ада, особенно когда рядом такая обворожительная, независимая особа. И все же, как смешно выглядит, наверное, со стороны уже немолодой мужчина, начинающий испытывать страсти своей юности."
Он шагал, чуть пропустив их вперед, интуитивно подчиняясь правилу третьего лишнего, однако и не отказывал себе в удовольствии наблюдать незаметно за легкой грацией движений женщины в белом полотняном платье. Своей фигурой, мягкой и чуть танцующей походкой та напоминала ему Джулию. Во всем её облике угадывалась настоящая леди и не из тех, кто мило обходится со своим кавалером, втайне презирая его за ничтожность. А какой у неё прирожденный дар быстро и естественно преодолевать неловкость первых моментов знакомства, создавать впечатление, будто ты знаешь её уже целую вечность.
- Почему отстаете, Алексей? - неожиданно повернулась к нему Памела. Или уже принялись за свой роман? Кстати, ребята, я с ужасом смотрю на ваши обгоревшие лица, как у чертей пламенем ада.
- Мы тут немного рыбку половили, - объяснил Джордж. - И были бы рады полакомиться с тобой дарами моря под лиссабонское из Испании.
- Если откровенно, то не искала этого приглашения, а просто ждала, когда же его сделают, - улыбнулась шотландка. - Но после рыбки предлагаю сыграть в перегонку мысли из головы в компьютер. То есть каждый из нас по очереди наберет текст не больше нескольких абзацев на тему "Правда и Ложь", если нет возражений. Все, что придет в голову, не задумываясь о стиле. Потом посмотрим, получился ли из этой затеи хорошенький словесный натюрморт на память о нашей встрече.
ЗНАК ШЕСТОЙ
Ч У Ж О Й Д У Ш И П О Т Е М К И
В Нью-Йорке принято знакомиться, чтобы узнать нечто новое, необычное, интересное. Знакомство может выйти неудачным, ожидаемых впечатлений не сложиться, но верить в счастливый исход нужно обязательно, иначе незачем и встречаться. Просто убить время? Здесь разучились транжирить безвозвратные ценности, потому стараются расходовать их с пользой для души, тела и в строгом согласии с личными интересами. Благоприятные же возможности для этого встречаются в городе на каждом шагу, тем более в воскресный день на огромных просторах Центрального парка.
В компании с такими мыслями Алексей и остался один у фонтана на манхэттенской площади Гранд Арми, куда его подвез Джордж, обещав вернуться на то же место в пять вечера. Поначалу ему показалось, будто опустился он на другую планету и должен приноровиться к иным силам тяготения. Чуть подпрыгнул, потоптался. Да нет, вроде все те же, как везде. Не спеша стал переходить 59-ю улицу, пропуская делавшие правый поворот автомашины, что вызывало у водителей легкое недоумение. Как ни крути, брат, привычка предмет для анализа.
Перед входом в Центральный парк он вдруг почувствовал неожиданно зачастившее дыхание. "Карбюратор" в груди заработал на больших оборотах. Еще бы! Когда-то покидая эти места, Алексей прощался с ними навечно, а тут, вот тебе, подарок судьбы не известно за что. Закурил, отрегулировал обороты, посмотрел на часы - до встречи с приятелем Джорджа оставалось достаточно времени. И увлекаемый толпою таких же гуляк, побрел по аллее.
Парк производил впечатление нерукотворной природы, хотя все на его территории спланировано и ухожено человеком. Это совместное предприятие природы и людей было создано полтора столетия назад посреди каменных обиталищ Манхэттена в виде гигантского оазиса со своим лесом, лужайками, спортивными площадками, прудами, местами для отдыха, развлечений и наблюдений за окружающим миром.
Пользуясь погожим днем, то там, то здесь люди играли в бейсбол, теннис, крокет, баскетбол, шахматы, домино. Слушали симфонический оркестр, смотрели танцевальные конкурсы на эстраде и театральные постановки. Катались на велосипедах, каруселях, роликах, верхом на лошадях или в карете. Запускали воздушного змея, бросали друг другу фризби. Наблюдали за животными в клетках зоопарка и на свободе - за белками, ракунами, черепахами. Наслаждались видом изумительных азалий и крокусов на южном берегу пруда под романтическим названием Бельведере, а потом плутали по лабиринтам из черной вишни, боярышника, кизила, сирени или заглядывали в клубы любителей птиц. И когда уже не было сил участвовать в развлекательных экскурсиях, просто лежали на траве, отслеживая перемещение по небу одиноких тучек, думая о чем-то своем.
Пропустив перед собой группу джогеров и велосипедиста с плакатом "Будьте бдительны! Бегайте в паре!", Алексей снова ощутил на себе упругие потоки магнитных волн, все упорнее увлекавшие его к уголку парка, что соприкасался на западе с 66-й улицей. Оказавшись там, он вышел на улицу, сделал около сотни шагов, остановился на тротуаре и стал искать взглядом те самые три заветных окна на пятнадцатом этаже.
К дому, десять лет назад служившему его временным обиталищем, причалила желтая лодочка такси. Из подъезда степенно вышел пожилой швейцар в светлой ливрее с золотистыми галунами и открыл дверцу авто, высаживая пассажиров. Увидев на противоположной стороне улице Алексея, помахал ему рукой. Узнал, а ведь прошло столько лет!
В скверике на площади неподалеку, где сливаются Бродвей и авеню Колумба, Алексей сел на скамейку, вытянул ноги, закрыл глаза. В голове шумело гудением моторов, пронзительным воем полицейских и пожарных машин. Все было как будто вчера...
Нью-Йорк и ньюйоркцы действительно оставили в душе его особый, неизгладимый след хотя бы тем, что предоставили массу соблазнов, самый большой из которых - почувствовать себя гражданином планеты, сохраняя при этом национальную гордость. Город и сейчас, словно мощный магнит непознанного свойства, притягивал к себе своей магической способностью доводить здесь жизненные планы, профессиональные стремления и чисто человеческие капризы до состояния бурления. Кажется, местным жителям суждено обессилеть от нервного напряжения и записаться на прием к ученикам доктора Фрейда, но каким-то чудом массовое повреждение умов обходит их стороной.
Кто знает, наверное, местные души спасает ощущение общности с чем-то небывало большим и уникальным в своем роде. Здесь всегда, или по крайнем мере днем, выходишь на улицу и чувствуешь витающую в воздухе терпимость к людям, их идеям и слабостям, а это снимает излишнее напряжение. Именно на берегу самой короткой в мире реки Ист-Ривер город подарил кусок земли Организации Объединенных Наций, дабы цивилизованно разрешать международные конфликты, учиться жить вместе, относиться благожелательнее друг к другу и к вере каждого в своё.
Здесь даже писатели чувствуют себя в своей тарелке. Задерживаясь надолго или на время, через Нью-Йорк прошли почти все, кого ещё помнят среди литераторов первого ряда, начиная с Джеймса Фенимора Купера. И это, вероятно, оттого что на Манхэттене обучаешься разным вещам быстрее, чем где бы то ни было. В первую очередь мудрости, что не в знаниях только, а в ощущениях мгновенной переменчивости, шаткой неустойчивости любой из вечных истин морального плана, которые зависят, в сущности, лишь от глубины познания самого себя, своей изначальной природы, откуда очень трудно изгнать самодовольство и чувство превосходства над другими. Такое начало начал души словно выравнивает всех - богатых и бедных, здоровых и больных, умных и глупых, за редкими исключениями, что только подтверждают закономерность правила.