Открыв дверь, она первой переступила порог, произнесла что-то на итальянском и лишь затем впустила гостей. Посередине прихожей восседал неаполитанский мастиф темно тигровой окраски с широко расставленными мощными лапами, рельефной мускулатурой, массивной мордой и глазами, недоверчиво посматривавшими из-под насупленных бровей в сторону посетителей. От одно лишь грозного вида этого потомка бойцовых собак Древнего Рима уже становилось как-то не по себе.
- Мой верный телохранитель Крус, - представила его Джулия, проводя одной ладонью по холке, другой предлагая мужчинам пройти в гостиную. - Вы здесь у себя дома.
Обитая деревом комната напоминала дендрарий. Цветов и растений в ней было так много, что даже не сразу обнаруживалась со вкусом подобранная мебель в стиле всех "людовиков" вместе взятых. Из окна открывался сказочный вид на сверкавшие под солнцем снежные вершины гор. Наполненное запахом живой природы все дышало благостным уютом, от которого нервы обретают покой и начинаешь чувствовать себя младенцем на коленях у святого Антония.
В смежной комнате повсюду лежали книги. В каком-то видимом лишь их обладателю порядке они покоились на письменном столе, журнальном столике, диване, камине и огромном кованом сундуке - реликвии совсем уже далекой давности. Тома на полках стенного шкафа обращали на себя внимание опойковыми переплетами с золотым теснением названий: "Трагедия человека", "Действо о начале и конце мира", "Трагедия о сотворении Адама и изгнании его из рая", "Смерть первого человека", "потерянный рай"... На полках перед книгами стояли в рамках фотографии близких Джулии людей и вместе с нею как бы излучали невидимый свет радушия.
- Так вот где хранятся все тайны Центра по изучению непознанных явлений? - полюбопытствовал Джордж, указывая на папки досье.
- Обижаете, полковник, - чуть насупилась Джулия больше от досады, чем обиды. - Для этого есть места понадежнее. Лучше посмотрите на мою коллекцию... Впрочем, о чем я, сейчас не до того. Пока вы будете освежаться здесь или лучше всего в саду, я приготовлю пиццу с неаполитанской начинкой из соленых анчоусов, помидоров, тертого сыра со специями. Для желающих могу предложить паштет личного приготовления и рыбные блюда на выбор.
- У меня нет возражений ни по одному из пунктов, - поддержал Джордж. Есть хочу, как волк.
- Прекрасно. Это я поняла и по выражению ваших глаз. Напитки из бара выбирайте сами. Если пойдете погулять, предупредите, иначе пес вас не выпустит.
Взяв с собой по запотевшей баночке пива, Джордж и Алекс в сопровождении все ещё недоверчивого Круса вышли через террасу на лужайку. Пес, однако, вскоре вернулся и стал наблюдать за мужчинами издалека. Они же углубились в заросли кустарника и вышли к краю обрыва, откуда хорошо просматривалась ленточка ведущей к дому брусчатой дороги. Встав у самой кромки, расстегнули рубашки, подставив себя под дуновение долетавшего со стороны гор ветерка.
- Прямо тебе признаюсь, я тоже иногда спрашиваю себя, к чему вешать себе на шею дополнительные заботы, - сказал Джордж, посматривая на дорогу. - Ведь спокойно можем отсидеться где-нибудь в тени. И наперекор всему, продолжаю считать интереснейшим занятие разгадывать таинства превращения вроде бы добропорядочных граждан в звероподобных дикарей. До чего же непредсказуема природа человеческая! Ворчим по поводу "больного общества". Да давайте сначала полечимся от повреждения ума и признаем, сукины дети, что вместе и составляем всемирное братство отступников от закона и морали.
- Включая нас самих, - уточнил Алекс.
- Абсолютно однозначно, - подтвердил Джордж.
- Пока мы одни, я хотел бы переговорить с тобой, прежде чем рассказывать Джулии. После нашего выезда со стоянки те двое настырных ребят сразу пристроились за нами, но минут чрез десять бросили. Именно оставили нас, ибо я не делал ни малейших попыток оторваться. Судя по увиденному мною в зеркале, они исчезли после их переговоров с кем-то по телефону. До этого действовали достаточно осторожно, умело, будто профессионалы наружного наблюдения. Не исключаю, "хвост" мог поначалу прицепиться за Карлосом, а не Джулией. В любом случае, надо все ей рассказать. Пусть сама решает, стоит ли обращаться к своим знакомым из полицейского департамента.
- Видимо, так и следует сделать. Через пару дней я лечу домой. На пути у меня остановка в Мадриде. Заодно и Карлоса поставлю в известность на всякий случай.
Разморенные солнцем, они перенесли шезлонги с лужайки в тенек, улеглись и почти уже задремали, как из открытого окна донесся звонкий женский голос:
- Прошу к столу, сеньоры!
Джулия рассадила гостей, объяснила что в меню и предложила в первые десять минут ни о чем, кроме пищи, не думать, ничем не отвлекаться. Так и было, пока она сама не нарушила молчание:
- Мой соотечественник из Неаполя, создатель музыки к "Севильскому цирюльнику", однажды сказал: "Да что там "Цирюльник"! Вот попробуйте лучше приготовленный мною паштет, тогда и узнаете, какой я гений!" Так что, за неимением другого прошу отведать моего паштета.
- Удачно, Джулия, в высшей степени удачно! - первым оценил Джордж.
Вновь установившееся молчание нарушил теперь уже Алекс, пригубив бокал с эльзасским.
- Вино, надо признать, действительно крепкое, - заметил он и тут же перешел на другую тему. - Меня лично всегда интриговало, как люди становятся авторами нашумевшего бестселлера в области документальной прозы. Оказывается, больше всего читателей привлекает просто совершенно неожиданное повествование на грани сумасбродства. Похоже, в наше время всеобщего опасения за хрупкость человеческого бытия земного, внимание легко интригует метафизика, объясняющая многие таинства жизни. Взять хотя бы швейцарца Эриха фон Даникена, чьи книги за пару лет разошлись в десяти миллионах экземплярах на двадцати языках.
- И ведь тоже называл себя "исследователем", - поддержала тему Джулия, - Чем он обескуражил публику? Своей совершенно новой трактовкой древних легенд, старых писаний тибетских лам, каменных реликвий инков. Даже утверждал, будто имеет бесспорные доказательства, найденные им в ходе экспедиции по подземным туннелям Эквадора, где им была обнаружена целая "библиотека" из тонких листов золота с описаниями инопланетян подлинной истории происхождения человека. Однако надлежащих свидетельств все же не предоставил.
- Вроде бы обычная авантюра, - заключил Джордж. - Однако посмотрите, как неистово пророк отстаивал свои утверждения несмотря на прессу, называвшую его книги "сказками для взрослых". Сотворение человека инопланетянами по их образу и подобию. Поддержание Моисеем связи с их космическим кораблем посредством Ковчега Завета - радиостанции. Уничтожение греховного населения Содома и Гоморры атомной бомбой... Вот что поражало воображение. И я вам скажу, судьба улыбнулась Даникену не случайно. Разве не приятно чувствовать, что кто-то верховодит тобой, а сам не несешь никакой личной ответственности? Здесь даже можешь не заметить произвольного подбора "доказательств".
- Мне кажется, самое интересное ещё и в том, что Даникен искусно разыгрывает гипотезу о существовании внеземных цивилизаций и о посещении их астронавтами Земли, - заметил Алекс. - То есть гипотезу, саму по себе совершенно не опровергаемую. Точно так же у нас с вами есть опасность, под влиянием какой-нибудь навязчивой идеи, с благими намерениями начать выстраивать "свидетельства" из не до конца проверенных данных, опираться на них, как на неопровержимые факты. Время от времени, надеюсь, мы все-таки будем одергивать друг друга.
- За мною, дорогие мои, дело не встанет, - отчеканила Джулия. - Хотя в состояния параноидные могут впадать не то что отдельные личности, но и целые нации, даже сообщества наций. Но сейчас отвлекитесь на время, я вас прошу, и посмотрите вокруг. Вот перед вами гранатовое дерево. Символ бессмертия, если вспомнить легенду о Персефоне, и знак благословения Божьего в индуизме, а у христиан принесенный Иисусом небесный дар. Чуть подальше персиковое дерево. Оно почиталось в Древнем Китае символом вечности, европейцы использовали ветви и цветы этого дерева для изгнания демонов. Рядом с пальмой, талисманом против искушений дьявольских, стоит смоковница - священное древо познания, знак духовности, любви и женского начала.