В поисках наиболее толкового ответа ты собираешь отовсюду свидетельские показания и мнения экспертов, наблюдаешь за происходящим с отрешенностью буддиста, научившегося видеть "третьим глазом". Тебе жаль, конечно, что не накопил ты под старость деньжат приобрести какую-нибудь важную запчасть для своего органона на случай выхода чего-то из строя, но даже ради этого себя в аренду больше не сдашь. После стольких лет проделок на иезуитский манер пора и о душе позаботиться, не томя никого прописною моралью.
Благодарение небу, тебя тоже осенило насчет великолепнейшего занятия гонять шарики по извилинам своего мозга. Энергия там исходит из наиценнейшего источника мощностью всего в десять ватт, но неровен час, может вылиться в блаженство таинственной скорби, почему и принялся ты для начала пресекать любое духовное покушение на твою самость, назначил сам себя главным резидентом, порвав всякую связь с Центром. Точнее, захотел удостовериться, есть ли в тебе безотказный генератор самостийности или тебе ничего не стоит поменять его на сладкие, заманчивые привилегии престижного статуса. Кажется, в этом отношении все нормально и остается только увертываться от маразма, постоянно помня, что старый дурак глупее молодого - от него молодым житья нет.
Исповедуясь сейчас на высоте десять тысяч метров самому себе, ты снова и снова ловишь себя на мысли, что нет ничего ценнее переживаний "золотых мгновений счастья". Как говорят испанцы, да вентура а ту ихо и эчало эн эль мар - дай твоему сыну счастье и брось его в море. Подлинные ключи от счастья таятся, наверное, ещё и в осознании своих истинных достоинств и недостатков, в наличии у человека чувства юмора, силы воли, уверенности в себе. Чего от него ждать, кроме тоски, если всем своим существованием он утверждает, что рожден для страданий? Просить утешений, жаловаться на горькую судьбину, уповать на чью-то помощь больше чем на себя - жалкий удел неудачников. Воспринимать все только в розовом свете - стезя блаженных или беснующихся безумцев. Жертвовать же своим последним здоровьем ради какой угодно цели, когда на тобой промчалась шестидесятая осень. - это уже маразм в натуре, если только не ставится цель побыстрее отойти в мир иной, отдав черту свою молитву.
Вот, допустим, кто-то из уважаемых тобою людей высказывает благоприятное о тебе мнение. Естественно, такая моральная поддержка приятна и настраивает на хороший лад. Но хватит ли её для полного счастья? Любой хвалебный отзыв может оказаться ненадежным, как и чужое благоусмотрение. Заодно и житейский опыт подсказывает стремиться больше не к удовольствиям, а к отсутствию страданий и скуки. С тех пор как предал Иуда и отступился от Иисуса Петр так оно, вероятно, и было, хотя искуситель от этого не в восторге, мороча всем голову миражами счастья в море наслаждений. Невольно ты тоже подстраивался, но набирался все же ума-разума, желал себе лишь реально достижимого. Даже пришел к выводу: как ни обогащай свои знания и опыт, единственная стоящая выручка от этих усилий - твоя готовность в любой момент трезво увидеть себя со стороны. Попутно научился забывать собственные переживания, вызванные заблуждением, будто жизнь есть только присваивание себе чужого и нанесение вреда ближнему. То есть придерживался строго своего "метода безжалостной объективности".
В былые времена журналистской работы в Америке и дипломатической в Мексике, немало превратностей ты испытал в общении с людьми, которые ценили предоставленные им привилегии превыше всякого счастья. Нет, это не в претензии к ним. Это к тому, что при каждом удобном и неудобном случае они старались произвести на тебя сильное впечатление атрибутикой своего престижного статуса, причем их поступки напоминали фигурки калейдоскопа, когда при новом повороте видно нечто иное, но в сущности все те же тщеславие и манию величия. Кажется, эка невидаль! И действительно все было бы нормально, если бы их неизменно повышенная озабоченность внешними признаками статуса "очень важной персоны" не балансировала на грани с вяло текущей шизофренией, а то и далеко за гранью.
В самом деле, никто не обладает иммунитетом надежным от приятных душевных недугов: у одних хворь мало заметна, у других с возрастом прогрессирует, причем им даже бессильно помочь чувство юмора, собственного достоинства и национальной гордости. Тут остается только признать, что все хотят иметь право на стремление к счастью, но не все умеют избавляться от навязчивых состояний и делать это вдохновенно, да так чтобы даже забыть передать свой геном потомкам в качестве эстафеты. Ты же, дабы научиться "думать счастливо", словно назло своей исконной натуре решил не юродствовать, скинуть поношенный пиджак космогонической белиберды и стать духовником самого себя. По мере самопознания росло в тебе и убеждение, что никакой вожделенный пропуск с правом прохода всюду в Кремле или в Белом доме благоденствия не даст. У тебя была реальная возможность стать его обладателем, но ты все же предпочел остаться хозяином самого себя и послал к чертям собачьим престижный статус со всеми его сладкими привилегиями.
За границей и у себя дома ты часто присматривался к той редкой породе баловней судьбы, что считают себя счастливыми, довольными своей жизнью. Их интересы обычно выходили за пределы чего-то одного и с первого взгляда казались экстравагантными. Театр их действия был огромен, но с тщательно обозначенными границами, дабы не переходить их и не терять время попусту. Жили они в расслабке, без нужды в наркотиках и заполняли свое сознание преимущественно тем, что исключает глубокое разочарование. Упрямы же они были как черти карамышевские. И тактично мне давали понять, что для полного счастья мало иметь русскую жену, не помешает ещё китайский повар с японской прислугой.
Где только и у кого не искал ты безотказных рецептов счастья! В результате, все реже стал заглядывать далеко в будущее, слишком доверяться надежде, до умопомрачения тосковать о минувшем. Настраивался и в конце концов настроился на безусловную однозначность того, что твое ощущение "сам себе хозяин, никому не слуга" есть величайшее благо на правах подлинного счастья.
Стараясь извлекать больше проку из своей борьбы с унынием, скукой и собственной блажью, сравнивая старые и новые замыслы с ценой достигнутого, ты невольно приходил ещё к одному заключению: подлинная сладость и гармония душевного покоя у тебя более всего возможны с самим собой и твоими душевными способностями преодолевать одиночество без помощи молитв и вина. Выбирая гордое уединение меньшим из зол, Петрарка воскликнул: "Серкато э сэмпрэ солитарья вита!" ( Всегда ищу одинокой жизни!) По похожему случаю французы полагают, что у каждого безумца своя фантазия. У тебя же, как бы ни складывалось, сочинял ли ты в одиночестве книгу или красил черным по белому дом, всегда было ощущение, будто действительно творишь эпопею. И, абер натюрлих, в голову твою никогда не приходила мысль укрыться от жизни светской в унылой монашеской келье, где любят проказничать черти.
Сызмальства тяжело и болезненно переносил ты грубость и хамство тех, кто испытывал на прочность твое достоинство. Позднее ты уже начал пресекать такие попытки, что вызывало явное неудовольствие у некоторых твоих наставников или "доброжелателей". Еще позднее, когда уже самому приходилось наставлять других, то и в себе стал обнаруживать такие же гнусные поползновения. Крайне чувствительный к чужой грубости, ты нередко оказывался менее чувствительным к своей.
Оберегал ты и свои дружеские связи, тем не менее глубокая эмоциональная привязанность к кому-то в тебе не задерживалась. Почему? Дабы спокойно перенести потерю дружбы в том случае, если кто-нибудь из друзей решал вдруг использовать эти отношения в своих корыстных целях. Как и повсюду, товарищеская взаимовыручка в разведывательной службе только приветствуется, однако попробуй только переступить порог умеренности - тут же возникает повод для подозрений, обид и разочарований. Терпимость к отдельным шалостям товарища - это ещё куда ни шло, но в один прекрасный день он просит тебя оказать некую маленькую услугу, требующую с твоей стороны изворотливости, если не обмана. Что делать? Под коркой свербит: на сей раз либо ты сам стал объектом оперативной разработки, либо тебя проверяет служба собственной безопасности. Иначе говоря, с другом дружись, а сам не плошись.