— Прикоснитесь к себе, — приказываю я. — Заставь себя кончить.
Вид ее спины и попки, то, как она скачет на мне и доводит себя до оргазма - одна из самых красивых вещей, которые я когда-либо видел в своей жизни. Не то, чтобы я реально видел много красивых вещей, потому что моя жизнь не сталкивала меня с такой хренью, но вот она действительно феноменальна. Ее изгибы…и то, как колышутся ее волосы…крошечные капельки пота, сбегающие между ее лопатками…
Я рычу и кричу, когда еще раз толкаюсь внутрь, удерживая и изливаясь в нее. Моя голова падает на матрас, я еще пару раз толкаюсь бедрами, чтобы немного продлить ощущения. Сажусь и обнимаю ее, позволяя ей прижаться спиной к моей груди, переворачиваю нас на бок, почти сбрасывая в процессе обоих с маленькой кровати.
Она хихикает, быстро дыша, и эти движения заставляют мой размякший член выпасть из нее. Она переворачивается лицом ко мне, и я убираю волосы с ее лба.
— Чем ты зарабатываешь на жизнь? — вдруг спрашивает она, опираясь локтем и подперев голову рукой.
— Я отставной военный, — на автомате отвечаю. Это правда, которую можно легко проверить. Я перекатываюсь на спину и пытаюсь перевести дух, из-за того, что она начинает забрасывать меня вопросами, и мне приходится отвечать самым неопределенным образом.
— Это многое объясняет, — бормочет она с придыханием, в то время как ее пальцы прослеживают мой бицепс. — Мне нравятся твои мышцы.
— Это для того, чтобы крепче обнимать и трахать тебя, моя дорогая.
Она смеется, а я снова подминаю ее под себя и сжимаю ее сосок между зубами. Покусываю, лишь чуть-чуть. Из-за многочисленных художеств прошлой ночью, отсутствием сна и любовной игры ранним утром, мои силы еще не вполне вернулись. Удерживая себя руками, наклоняюсь, чтобы поцеловать ее пару раз, прежде чем лечь на бок лицом к ней.
Ее рука снова поглаживает мой бицепс, затем спускается вниз по руке. Голова шутливо наклоняется набок, а пальцы прокладывают путь по небольшому изгибу талии и подкрадываются прямо к моей заднице. Лиа слегка сжимает ее, а затем смотрит на меня со смешинкой в глазах.
— Мне больше всего нравится вот эта часть, — признается она, краснея.
Ого. Да мы два сапога пара или как там, бл*дь, говорится.
Я хватаю ее за попку и подтягиваю ближе.
— Эта мне нравится больше.
Она хихикает, краснеет, а потом снова смотрит на меня.
— Что? — интересуюсь я.
— Ничего, — бурчит она, отворачиваясь.
— Скажи мне.
Лиа колеблется, прежде чем снова начинает говорить.
— Можно я кое-что попробую?
Я прищуриваю глаза и высвобождаю ее попку.
— Зависит от того, что это.
— Только…перевернись на минутку.
— Перевернуться?
— На живот, — уточняет Лиа.
Пристально смотрю на нее с минуту, пока она не начинает снова уговаривать меня. И, наконец, соглашаюсь и ложусь на живот в центре кровати, наблюдая, как она идет к сумке у входной двери. Я напрягаюсь, внимательно следя за ее движениями, и впервые чувствую себя встревоженным – на краткий миг решаю, что был одурачен – она знает кто я, и она здесь, чтобы меня убить. Я уже был готов в следующую секунду спрыгнуть с кровати и даже повалить ее на пол, когда она поворачивается, держа в руке небольшую, круглую, блестящую монету.
Это четвертак.
— Что за хрень? — спрашиваю я. Лиа хихикает и идет эти четыре метра до кровати, подпрыгивая.
— Давно хотела попробовать, — говорит она. — Ты же был в армии, а это как тест на монетах в кровати после того, как ты сделаешь это.
Она это не серьезно.
— Что, на моей заднице? — недоверчиво спрашиваю я.
— Именно! — снова хихикает Лиа.
Я роняю голову на руки и закрываю глаза. Поверить не могу, что соглашаюсь на это, и в то же время не могу перестать смеяться.
– Напряги мышцы! — приказывает она, и я повинуюсь.
Смотрю через плечо и вижу, как она бросает монету о мой зад…
...и промахивается.
— Черт побери!
Смеюсь так сильно, что мой живот начинает болеть, и я едва чувствую, когда она бьет меня по заднице и говорит, что все еще хочет попробовать снова. Я стараюсь сдержать смех, но она шлепает меня еще два раза, прежде чем я все же успокаиваюсь. На этот раз все получается, и я немного удивляюсь, когда четвертак отскакивает и закатывается под кровать.
Лиа прыгает вверх-вниз, крича и аплодируя. Из-за этого ее грудь и попка тоже подпрыгивают, поэтому я переворачиваюсь на спину и хватаю ее, притягивая обратно на кровать, и накрываю ее рот своим.
— Это самая тупая вещь, которую кто-либо когда-нибудь делал, — бормочу я между смешками и поцелуями.
— Это было потрясающе, — говорит она. — Всегда хотела это увидеть.
Я хочу трахнуть ее снова немедленно, но смех так измотал меня, что я укладываю нас обоих обратно и просто целую ее еще какое-то время. Эти поцелуи неспешные, но такие же крепкие и искренние, как и раньше. Через какое-то время, мы довольствуемся уже тем, что просто лежим и смотрим друг на друга, затаив дыхание.
В конце концов, Лиа возвращается к своим вопросам.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать шесть.
— Где ты родился?
— В Огайо.
— У тебя есть братья или сестры?
— Нет.
— Как давно ты здесь?
— Пару месяцев.
— Ты собираешься и дальше здесь оставаться?
— Возможно.
Она вздыхает и опускается на спину рядом со мной. Я чувствую около себя ее плечо.
— Эван, почему ты здесь?
Черт.
— Ну, здесь потрясающий воздух, — говорю я, пытаясь перевести все в шутку и также, по возможности, сменить тему. — Погода никогда не бывает слишком холодной, и мне не нужно беспокоиться о том, чтобы выпускать О́дина без поводка.
Она молча смотрит на меня долгим взглядом. Я отвожу от нее глаза.
— Ты живешь в захудалой лачуге в глуши, — говорит она. — У тебя есть ноутбук и реально жутко выглядящее ружье. Должно быть, у тебя есть кое-какие деньги, так зачем ты решил жить здесь?
— Ну, знаешь, — говорю я со смешком, — если я скажу тебе…
Я замолкаю.
— Ты должен будешь убить меня?
Пожимаю плечами. Наверное, это правда, хотя впервые в жизни у меня вообще-то есть свое мнение об этом. Я бы не возражал рассказать ей и почти чувствую обязанным сделать это, но знаю, что не смогу.
— Я был морпехом, — наконец, тихо говорю я. — Прошел подготовку в Вирджинии, был ранен во время службы, и с почестями был отправлен в отставку. Пожалуйста, больше ни о чем меня не спрашивай.
Кончики ее пальцев мягко гладят мою щеку.
— Не буду, — обещает она. — Мне жаль.
Знаю, что создаю о себе ложное впечатление, но это лучше, чем откровенная ложь, и я не могу дать ей более подробную информацию о моей дальнейшей жизни. Ну и что бы я сказал? Между прочим, ты только что трахнула бывшего морского снайпера, ставшего киллером босса чикагской мафии. С добрым утром.
Да уж... вряд ли.
Завтрак проходит в тишине, и после того, как мы закончили, она присоединяется ко мне и О́дину для прогулки по окрестностям. Хочу спросить ее, чем именно она планирует сегодня заняться, но понимаю, что немного тревожусь из-за того, что она ответит.
Я не хочу, чтобы она уходила.
Оно и понятно. Я не разговаривал ни с одним человеком с тех пор, как больше месяца назад ездил в Пинон за бензином, и там я лишь обратился к продавцу, уточняя цену за литр Гаторейда. До этого я ни с одной душой не обмолвился и словом со дня отъезда из Чикаго.
—Это временно.
— Да ну, пока не найдешь кого либо лучше и не пошлешь, чтобы навсегда устранить меня? Я не дурак, Ринальдо.
— Так почему же ты до сих пор еще здесь?
— Прекрасно. Я пойду.
Я чувствую прикосновение к своей руке, и ее пальцы скользят от локтя к ладони. Секундой позже наши пальцы переплетаются, это ощущение волнующе и желанно.