А если говорить об усилении способностей здоровых людей? Что будет, если объединить нейротехнологии и интернет? В процесс коммуникации мы можем добавить биометрические и нейроданные, а в к 2035 мы планируем перейти полностью на нейроданные. У нас постоянно на слуху тренды в развитии НейроНета, а их динамика развития легко наблюдаема. Например, сейчас мы находимся в стадии становления Web 3.0. Это происходит, пока вы пользуетесь мессенджерами, в которых приходят подсказки, какое сообщение вы хотите создать. Большинство мессенджеров предлагают отдельные слова, но есть и те, что могут «подсказать» вам отдельные предложения.
Вскоре нас всех ждет интернет искусственных агентов, который пока только начал развиваться. Сейчас есть персональные ассистенты — электромиография, электроэнцефалография, методы съема био- и нейроданных, а также стимулы, которые помогают нам принять какое-то решение. Но мир неуклонно движется к тому, что у каждого из нас появится свой виртуальный персональный агент, который будет, во-первых, обучаем с точки зрения машинного обучения, во-вторых, будет нести частичку личности обладателя. Та же суть с виртуальным коллаборативным ассистентом — медиатором коллективного взаимодействия. Интересно, что велика вероятность, что персональные агенты начнут общаться без воли хозяина, состоя в одной группе. Так они будут улучшать свои качества в групповом взаимодействии, «прокачиваясь» за счет группы.
А если говорить об аватарах или биоаватарах? Когда искусственный интеллект достигнет таких высот, мы сможем выбрать себе физического представителя — робота. Почему все это будет важно для тех же самых официальных совещаний или неформального пикника? Представим, что у всех есть бионейродатчики, которые передают нейроданные на планшет модератора группы. Модератор видит, что у двоих человек уровень концентрации ниже порогового значения и они не принимают никакого участия в мероприятии, хотя внешне имитируют это. Люди могут не выспаться, быть совами по природе, но на совещание или пикник им необходимо прийти. Тогда модератор может принять решение — сдвинуть совещание на 10 минут, дав участникам попить кофе, или вовсе отменить встречу, которая может оказаться непродуктивной. Если вдуматься, это пример объективной оценки эффективности человека.
Если говорить о коллаборации, инструментом которой является облако, куда мы можем скинуть наши данные, то мы можем считать наши данные, по сути, открытыми. Чтобы отдельные люди могли скрыть свои данные, будут созданы приватные платформы, внутри которых можно будет спокойно принимать решения.
Многие футурологи обеспокоены тем, что людей вот-вот поработит искусственный интеллект, они станут рабами машин. Идет сближение человека и машины: последние все больше выполняют человеческие функции, а люди все чаще впускают в себя цифровые импланты и нейроинтерфейсы. Это не кризис человечности, а вызовы, которые ставит перед людьми новая технологическая реальность. Только от человека зависит, станет ли машина субъектом: пока искусственный интеллект работает в пределах программ, заданных его создателями.
Будущее наступает в виде алармистских предсказаний, что нас вот-вот поработит искусственный интеллект, мы станем рабами машин, роботов, которые будут увольнять нас, решать, выдавать или не выдавать нам кредиты, отменят наши профессии. Так или иначе, мы постоянно говорим о слиянии человека и машины. С одной стороны, машины все больше выполняют человеческие функции, с другой стороны, люди все больше становятся киборгами, замещают части своих тел машинами. Так где же грань между человеком и машиной? Может ли у компьютера быть душа?
В гуманитарной научной программе "Кризис человечности", обсуждаете как раз роботов и новые эмоциональные состояния. Почему кризис человечности? Может быть, наоборот, это расширение человечности, человечность плюс, новая человечность?
Изначально действительно казалось, что при столкновении с цифровым миром человек может либо слишком многое делегировать искусственным системам, либо, сталкиваясь с ними, постоянно переосмыслять себя, задаваться вопросом о том, остается ли он сам социально, антропологически, политически равным тому, что раньше называлось человеческим субъектом. Конечно, это не кризис человечности, а вызовы, которые ставит перед людьми технологическая реальность, которая нас всех обнимает и в которую мы все сейчас, так или иначе, постепенно входим. Только от нас зависит, какое место в нашей системе координат займут роботические субъекты, будут ли они субъектными или мы будем считать, что это просто очередная железка.