Не отступая ни на пядь
Перед бессмыслием постылым,
Она согласна лишь признать
Вселенную своим мерилом.
«Ты в поисках особенных мгновений…»
Ты в поисках особенных мгновений
Исколесил дорогу не одну,
По вспышкам преходящих
впечатлений
Определяя время и страну.
И в каждой вспышке чудилось
открытье,
Душа брала заряд на много лет.
Но дни прошли — и улеглись событья
В ней, как в подшивке выцветших
газет.
Ей нужно чудо, чтоб завидно
вспыхнуть.
Но, это чудо в людях не открыв,
Ты выдаешь испытанною рифмой
Свой мастерски наигранный порыв.
Блюдя приличье, слушают не веря,
Зевком снижают с мнимой высоты,
И все невозвратимые потери
На сложную эпоху свалишь ты.
Не утешайся логикою гибкой.
Эпоха жарко дышит у дверей,
Как роженица — с трудною
улыбкой —
Насмешкой над обидою твоей.
«Нагрянет горе…»
Нагрянет горе. Сгорбит плечи.
И рядом дрогнет лучший друг.
Но сердцу ясно — круг очерчен,
И ты один вступил в тот круг.
Угрюмо ширится молчанье,
Испугом округляя рты,
И в немоте первоначальной
Все ждут как будто — что же ты?..
Когда заметят слезных пятен
Горячий глянец на лице, —
Им сразу легче — ты понятен
В их сострадательном кольце.
Но нет слезы. И нет излома
В крутой суровости бровей, —
Каким-то странным, незнакомым
Ты станешь для родных людей.
С дождем не все на свете грозы,
И та, что без дождя, страшней.
Ты знаешь цену льющим слезы
И цену твердости своей.
Чугун отдастся в тяжком шаге,
Но на толпу перед тобой
Повеет силой — как от флага
Со строгой черною каймой.
«Густая тень и свет вечерний…»
Густая тень и свет вечерний,
Как в сочетанье явь и сон.
На золотое небо чернью
Далекий город нанесен.
Он стал законченней и выше,
Не подавляя общий вид.
Движенья полный — он недвижен,
Тревожно-шумный — он молчит.
Без мелочей тупых и тусклых
Он вынес в огненную высь
И строгость зодческого чувства,
И шпили — острые, как мысль.
«Он вывел в небо заводскую…»
Он вывел в небо заводскую
Монументальную трубу,
И час и два держал людскую
Там, у подножия, толпу.
В нас тяга к высоте издревле.
И вот приплюснулись у стен
Зеваки, вниз ушли деревья,
Дома и ежики антенн.
Тысячелетней гордой силой
Отчаянное ремесло
Торжественно и неспесиво
Его над всеми вознесло.
И справа месяц запоздалый,
И солнце в левой стороне
С далеким, маленьким, усталым —
С ним поднимались наравне.
«Сюда не сходит ветер горный…»
Сюда не сходит ветер горный.
На водах солнечный отлив.
И лебедь белый, лебедь черный
Легко вплывают в объектив.
Как день и ночь. Не в них ли встретил
В минуту редкостную ты
Два проявленья в разном свете
Одной и той же красоты!
Она сливает в миг единый
Для тех, кто тайны не постиг,
И смелую доступность линий,
И всю неуловимость их.