Несколько домов возвышались за забором, их окна напоминали выбитые зубы.
Макферсон уставился на него. Не возмущенно и не испуганно. Скорее с любопытством.
— Ты солдат? Настоящий?
— Здесь есть ненастоящие солдаты?
— Можно и так сказать. А ты какой? Ты похож на солдата, это все, что я хочу сказать, — заявил старик. — Настоящего.
Лиам был солдатом. Не имело значения, служил он еще или нет. Годы обучения въелись в его кости, в каждое его движение, в каждую мысль, в то, как он смотрел на все как на потенциальную угрозу, всегда оценивая возможности отступления и контрходов.
Для него это казалось естественным, как дыхание.
— Я служил своей стране. И всегда буду служить, если вы об этом.
Старик кивнул, удовлетворенный.
— Да.
— Я хочу задать вам несколько вопросов.
Макферсон сделал глоток и вытер рот.
— Спрашивай, и тогда ты сможешь отправиться в путь, а я смогу вернуться к выпивке. — Он сузил глаза. — В одиночестве.
— Где все? Что случилось с этим городом?
— То же, что случилось с каждым городом в округе.
— И что это?
— Ищешь кого-то конкретного? — спросил Макферсон вместо ответа.
Лиам колебался, но не видел особого риска в том, чтобы поделиться информацией.
— Семью Брукс. Эвелин и Тревис Брукс. С ними младенец, маленький мальчик. Они поселились у Жасмин Брукс, тети Тревиса.
Макферсон потер свою заросшую челюсть и кивнул.
— Я знаю их. Прибыли несколько месяцев назад. Хорошие люди.
Теснота в груди Лиама ослабла.
— Они добрались.
— Да. — Рот Макферсона растянулся. — На ферме побывал?
— В первую очередь.
В тот ужасный день в Чикаго Лиам попросил родственников своего покойного брата дать ему адрес их места назначения. Он хотел знать, где находится его племянник — даже если никогда его больше не увидит. Ему важно было знать.
Приехав в Тусколу вчера утром, Лиам сразу же отправился на ферму.
Расположенный на десяти акрах земли в нескольких милях к югу от городской черты, большой ветхий фермерский дом когда-то имел желто-белый цвет и большое крыльцо.
Когда-то он радовал теплом, уютом и гостеприимством. Теперь ничего этого не осталось.
Дом сгорел дотла. Сгорели амбар, несколько сараев и курятник.
Большая часть забора все еще стояла вертикально, ярко-белая на фоне почерневших от огня останков. Какие бы животные ни паслись в этом загоне — лошади, коровы, свиньи — они давно исчезли.
Лиам целый час ходил по участку. Обугленные обломки строения больше не тлели. Он пробирался через обгоревшие останки дома, обломки жизни.
Стены наполовину обвалились. Обгоревший диван с подушками, приплавленными к каркасу. Мебель — витрины, книжные шкафы, обеденный стол, журнальный столик — превратилась в почерневший уголь. Все покрылось толстым слоем копоти.
Следов не осталось. Никаких следов автомобилей. Никаких улик, кроме разрушений.
Грудь Лиама сжалась, гнев пульсировал в нем, яркий осколок ярости засел в его сердце.
Если кто-то причинил им боль… если кто-то посмел тронуть его племянника…
Он найдет их и убьет.
То, что он не нашел ни одного обгоревшего скелета, служило ему единственным утешением. Значит, они не умерли здесь. Но это не доказывало, что они не умерли где-то еще.
Лиам направился в Тусколу в поисках информации. Целый день разведки привел его к изуродованному серому дому с флюгером. К Робу Макферсону, его склонности к вандализму и быстро иссякающей бутылке виски.
— Вы знаете, что с ними случилось? — спросил Лиам. — Кто сжег дом?
— Не скажу конкретно, — ответил Макферсон. — Но в целом — вероятно, с ними случилось то же самое, что и со всеми остальными.
— Вы имеете в виду ЭМИ?
Три месяца назад, в канун Рождества, серия одновременных ядерных взрывов на большой высоте вызвала мощный электромагнитный импульс, который разрушил энергосистему на большей части континентальной части США.
Он вывел из строя электронные системы автомобилей, самолетов, ноутбуков и телефонов, включая многие генераторы новых моделей — все, что имеет компьютерный чип размером больше, чем часы «Эппл».
В одно мгновение Соединенные Штаты вернулись в восемнадцатый век. Но в отличие от восемнадцатого века, у большинства оставшихся в живых людей не имелось ни знаний, ни инструментов для выживания.
Макферсон бросил на него тяжелый взгляд.
— Хуже.
Лиам проверил окна, ища угрозы. Ничего. Там никого не было. Вообще никого. Весь город опустел, в нем жили только тени и призраки, пыль и пепел.
Жуткое, тревожное чувство пронзило его. Он подавил дрожь.