— Новичок в чем? Ай! — Диана крепко тряхнула его. Пёс с рычанием подбежал к ним и, ничего не понимая, сел рядом, с интересом поглядывая на хозяйку, косясь на знакомого мужчину.
— Ты пренебрёг женой ради неё, Лейлы, у которой одно лишь имя красивое. Одного взгляда достаточно, чтобы сказать какая она бесформенная коротышка: три картошины слепленных вместе. Луиза у тебя красавица, стройная, с идеальной фигурой. Её тело можно подогнать к эталону, не будь этих бесконечных хозяйственных дел. Луиза умница, аккуратистка.
— Если согласиться с тобой, то надо женится на идеальном манекене, на статуе древнегреческой богини, на резиновой кукле. У большинства женщин нет совершенной физической красоты. Однако, все хотят любви и в этом желании они прекрасны. Обычно, у одной красивая грудь, у другой ноги, у третьей голос…
— Ты женился! Сделал выбор. На какой ляд тебе чужие бабы?! Ищи совершенства в жене.
— Так уж чужие? И вообще, что значит чужой, свой, родной? Учение Дау говорит…
— Ты живёшь не пятом веке! — прикрикнула Диана.
— Ты уверена? что-то изменилось?
— Офигел! Ты в школе учился или дурака валял?
— Скорее дур, — хихикнул Вагит.
Диана замахнулась; бульдог рыкнул. Вагид принял благочинный вид:
— Я учусь у жизни каждый день.
— Ладно, скажи тогда: как тебе, искушённому во всяких-разных эротических науках может привлекать эта страшилка Лейла. Для разнообразия? Тогда посмотри на меня! — Она тряхнула его сильней. — У меня ноги длинней, чем две её вместе взятых. Так? Так! Смотри, какая у меня чистая кожа: ни одного прыщика и пупырышка. А хочешь посмотреть какая у меня киска? Не хочешь!? Да ты просто боишься! Тебе с такой не совладать. Да будь ты моим э-э.., я из тебя все жилы вытянула. Засосала бы кисой, пережевала и выплюнула.
— Но Луиза! Как же Луиза, моя жена и твоя подруга?
— Да лучше я помогу перелопатить кобелиную твою прыть, чем ты будешь с кем-то там таскаться по темным и злачным местам.
— Ни с кем не таскаюсь в твоём понимании. И жену люблю. Ты, кстати, не созрела для любви в моём понимании. Не доросла умом прежде чем…
Раздался звонок мобильника. Это Луиза вызывала на связь мужа Вагида, тревожась за его долгое отсутствие.
— Вот видишь, Луиза без меня не может лечь спать. Беспокоится.
— Давай топай домой, кавалер хренов. Провожать еще меня будет! Я любую шайку уличных хулиганов положу на землю. И Боря мне с удовольствием поможет. — Она посмотрела на коренастого бульдога, который тут же устрашающе рыкнул, ухватил Вагида за ляжку, слегка стискивая зубы.
— Отпусти его Боря, отпусти. Фу! Брось падаль!.. Ты, Вагид, давай шлепай скорей домой. Защита нужна, не мне — тебе. Гадкие подростки шляются здесь, малюют на стенах дебильные знаки. Никак их всех выловить не можем. Я постою здесь минуты три, отдышусь от тебя. Гудбай май лаф, несостоявшаяся.
Глава.13. Итог дня
Луиза, разметав роскошное тело по широкой двуспальной кровати, задремала в ожидании благоверного. В тягучем полусне услышала мягкий хлопок входной сейф-двери. Знакомые шаги стихли у брачного ложа. Она привстала, внимательно посмотрела на Вагида. Он улыбался, протягивая к ней руки.
— Немедленно в душ, мыться с ног до головы. Сколько раз говорить, что душ надлежит принимать два раза: вечером перед сном и утром после сна, — велела Луиза, готовая прочитать очередную нотацию-наставление.
Не терпелось высказать кучу замечаний, как он вел себя на вечере. Как всегда не так, как ей хотелось. Непременно сделать втык, что пропустил урок у репетитора по русскому языку, что не сходил к парикмахеру.
Вагид быстро ретировался в душ, а через десять минут залез под одеяло жены чистый, благоухающий, мягкий и нежный. Он тут же сделал несколько пассов рукой по линиям её тела. Луиза повернулась на спину, чем предложила больший простор для скользящей горячей руки.
Для неё эти поглаживания стали ежевечерним моционом отхождения ко сну, также как другие прочитывают страницу-другую интересной и не очень интересной книги.
Тепло руки в строгом и мастерском порядке обихаживало бархатную кожу Луизы. Бескрайний простор спокойной холеной мягкости, податливой и покорной, будоражил и восхищал продолжение руки. Это продолжение скользнуло в средоточие благодатного супружеского тела.