- Здравствуйте, мисс Надсон. Я детектив Дэрвен из полиции округа Нью-грандж, я могу задавать вам вопросы касательно аварии? – он открыл черный дипломат и взял оттуда какие-то документы и бумаги.
- Да, но боюсь я совсем ничего не помню. Только то что я ехала на дороге вдоль горы, и полетела вниз через забор. – сказала она.
Детектив опечалено посмотрел на нее.
- Доктор Теренс сказал мне о вашей частичной амнезии, я вам искренне соболезную и желаю скорейшего выздоровление. – Казалось он сказал эти слова ради приличия, но впервые за все время, Скарлетт почувствовала искренность в словах. Детектив спросил у нее, как когда-то доктор Теренс, вопросы о личности. Что-то записал в своем блокноте, а затем получив короткий ответ «Я абсолютно ничего не помню», на свой вопрос «Можете ли вы рассказать о днях, до того, как вы попали в аварию?», сложил все бумаги в дипломат и не много спустил галстук. Видимо он чертовски ему сжимал шею.
– Моя мать, когда мне было десять лет, тоже попала в кому, но только на два месяца. И последствия были ужасны, она забыла о том, что у нее есть дети, муж и сестры. И я думаю о том, что, из-за амнезии вы могли забыть свой адрес и прочие аспекты жизни. Если вспомните, что-то новое, то позвоните мне. – он дал ей визитку, которая в его руке казалась спичкой. – Звоните в любое время, когда вам понадобится.
Скарлетт кивнула.
- Это так пугает. Я не помню ничего из того страшного дня. Только вечный страх и желание спрятаться. Убежать куда-нибудь подальше и спрятаться. Но что именно произошло, а произошло, что-то очень важное, я вспомнить не могу. Я чувствую себя в опасности каждую секунду из-за этого. Такое ощущение, что за мной кто-то гонится. Это так страшно… - Скарлетт впервые сказала свои мучавшие мысли вслух и тем более кому-то. Ей захотелось поговорить с этим мужчиной, как с обычным, хорошим человеком, а не как с детективом.
Дэрвен понимающе кивнул и опять посмотрел на нее печальными глазами.
- Я бы мог сказать вам, что все будет хорошо, но я этого не знаю так что не буду давать лишние надежды, которые тем более могут не оправдаться. Это как дать человеку мечту всей жизни, а потом жестоко отобрать ее. Но я хочу сказать, и скажу. – он посмотрел на нее так, словно хотел вложить в ее голову самые необходимые знания. – Сейчас, вам нельзя отчаиваться и опускать руки, потому что, если с вами это произошло, значит так надо было. Поверьте, мне на слово. Да, возможно вам покажется это странно, но на самом деле это так. Моя мать, когда прошло пять лет после катастрофы, стала выдающейся художницей. Вам известна фамилия Рутан-Чак?
У нее отвисла челюсть. Мисс Рутан-Чак, та самая знаменитость, которая была уроженцем Сан-Хилсса и позже, прославившись на все полушарие земли своими необычайно красивыми произведениями искусства, заняла звезду на аллеи Славы в Нью-Йорке. И сейчас перед ней, сидел ее сын?
- Да. А теперь задумайтесь, она провела в коме два месяца и обрела настоящий дар. А что будет с вами после года комы? – он тепло улыбнулся, приподнимая брови. – Если вас кто-то сбил на дороге или причина была в другом вмешательстве из вне, то закон их накажет. Поверьте. Этим я и занимаюсь. Но что если это все-таки необходимость судьбы?
Они оба замолчали.
- Я задумаюсь над этим, детектив Дэрвен. – и сказала правду. Его речь была такой проникновенной, хотелось ему верить. К тому же его мать, такая де, как она. Ну почти.
- А теперь, давайте насчет аварии. Скажите все, что вы помните в тот день. Возможно чувства, о которых вы говорите.
- Ну мой отчим, Луис Карэл, я не помню почему, сказал мне срочно ехать куда-то. Я поехала, а потом все. Как будто я… От кого-то бежала. – Скарлетт пыталась вернуться в события того дня, но с каждым разом голове болела все больше. Но все же она была рада тем что наконец поняла ту пугающую эмоцию. Это был побег от кого-то. Она будет из всех сил стараться лезть по этому ощущению к воспоминаниям, как она пробовала раньше, но вечно отступала назад.
Психологи объясняли такое явление, как блокировку ужасных воспоминаний. Звучало правдоподобно, так же как она себе и предполагала.
Дэрвен нахмурился и заглянул ей в глаза.
- Кто ваш отчим? – его голос звучал недоверчиво.
- Луис… а что-то не так? Когда умерла мать у меня остался только Луис, он разрешил мне остаться жить с ним до совершеннолетия. И это правда, после восемнадцати я можно сказать переехала от него в больницу. – и опять этот болезненный смешок.