Доктор Теренс, как брошенный спасательный круг утопающему, вбежал в палату, и она с надеждой хотела подбежать к нему и вцепиться в полы белого халата. Хотелось, чтобы он выгнал этих мужчин и спас ее. Но ей чудом удалось сдержать мочу, когда Грегори заревел на всю больницу.
- Пошли все вон!
И стекла окон завибрировали от его зычного баса. Скарлетт хотелось вжаться в постель и слиться с ней воедино.
Все мигом покинули палату оставив их наедине друг с другом. Скарлетт начала дрожать всем телом, и попытки успокоится не увенчались успехом.
Сейчас он меня убьет. Сейчас он меня убьет. Сейчас…
Думала она и поджав к груди колени, обняла их и спрятала свое лицо. Страх сковал даже ее слезы, а жидкость все рвалась и рвалась наружу.
А ведь все из-за Луиса. Это из-за него она попала в аварию. Из-за него, ее сейчас убьют.
Она вскрикнула, когда ее плеча коснулась горячая рука. Кровать рядом с ней прогнулась, и она почувствовала, как Маккарти при обнимает ее за плечи. Казалось, вот – ее смерть. Сейчас он поднимает свою огромную руку и начнет сжимать ей шею, но вместо этого, его ладонь успокоительно поглаживала ее тонкую руку.
Они так просидели, пока она не решилась поднять голову и посмотреть в лицо своей смерти. Грег, с взглядом полным печали и сожаления, ободряюще ей улыбнулся.
- Не бойся, Скарлетт. Я пришел с миром. – тихо сказал он, словно боясь ее спугнуть ведь так и было.
Это крохотное существо, дрожало, как мокрый воробушек и содрогалось на каждый звук. Она прятала лицо в тонкие колени, но он все равно видел мокрое от слез лицо.
И как ее не напугать до смерти?
Грег решил не много подождать, когда первый приступ паники пройдет и она перестанет так бояться. Но страх в ее глазах вовсе не уменьшился, казалось она просто смирилась с своей участью, как кролик, который после долгого побега от волка, в конце поворачивается к нему лицом, принимая смерть с достоинством.
Так и она посмотрела на него. А Грег хотел завыть от бессилия. Время их было ограничено, но не может же он просто взять ее и забрать. Тогда ее сердце просто не выдержит, и он потеряет все во второй раз. А этого допустить нельзя.
Скарлетт всхлипнула.
- Я знаю зачем вы пришли, но я ничего не помню. До вашего прихода я думала, что просто попала в аварию… - губы ее вновь начали дрожать, но он видел, как она старается выглядеть более храбро и уверенно, чем было на самом деле.
Скарлетт подбирала слова и надеялась лишь на то, что голос ее звучит убедительно. Она решила для себя, что будет говорить чистую правду, даже если это пойдет во вред Луису.
Нету теперь никакого Луиса. Есть только она – Скарлетт Надсон, которой суждено жить. И она будет делать для своего благополучия все. Она расскажет все, что знает, и эти оборотни ее поймут. Должны понять.
- Луис был моим отчимом пока не умерла моя мать, и он разрешил мне жить вместе с ним. – начала она и увидела в глазах Грега удивление, и как ей показалось – недоверие. Не на шутку испугавшись, что ее сейчас обвинят во лжи, а то и хуже, она вцепилась в руку мужчины, заглядывая ему в глаза. Было до жути страшно так прикасаться к нему, но страшнее было то, что он ей не верит. Грег смотрел на нее с широко открытыми глазами, они горели янтарным светом. Прям, как у настоящего хищника, кем он и являлся.
Взяв всю волю в кулак, она словно читала молитву, сжимая его большую, твердую руку в своих ладошках.
- М-мы вообще не разговаривали с Луисом, он запрещал мне говорить о нашей связи и мать мою ото всех скрывал. Я даже не знаю, чем он занимается в стае. И в тот день я узнала, что ваш брат умер, через телевизор. Луис прибежал домой и сказал мне уезжать. Я уехала. У меня амнезия, частичная, и я могу забыть, что-то, но это все, что я сейчас помню. – говорила она и с каждым словом ее голос становился все плаксивые и испуганнее. Словно если она не вложит эту информацию в Грега прямо сейчас, то он, не задумываясь ее убьет. А ведь она не виновата.
Помимо этого, в ней бушевал ураган, она не понимала где реальность, где прошлое, а где настоящее. Все спутались в непонятный клок.
Скарлетт помнила тот день аварии, помнила Дэна, новости и Луиса. Но что-то важное, все равно ускользало от нее. Предыдущий день она не помнила вовсе. А тогда, как раз, она чувствовала, что произошло, что-то важное.
И эти мизогинии, внутренние монологи в попытке вспомнить, то что затерялось где-то в глубине мозга, ее жутко утомили.
Грег впился взглядом в ее ладошки, сжимающие ткань его пиджака и то, как они трусились. Даже не дрожали, а именно – трусились. И вся она, как натянутая струна. Ему захотелось ее заткнуть, сказать, что все это не важно и им сейчас нужно отсюда убраться. Но он видел с каким усердием она все вспоминала, подбирала слова и держалась, чтобы не упасть в обморок.