Ильс и Эол простились с соплеменниками.
— Когда наши дети станут на ноги, мы вернемся к Синему озеру, — пообещал Ильс, — а если и ланны пожелают отправиться с нами — ждите всех в гости. Мы построим на берегу озера новую деревню и опять вместе сядем у костров.
Все знали: земля велика, и, чтобы встретиться, надо преодолеть огромные расстояния. Но ни ланны, ни Рослые Люди не хотели терять надежды на новую встречу.
Ильс, Эол и ланны молча смотрели, как воды лесной реки уносили плоты. Светловолосым воинам было грустно, как никогда. Им тоже хотелось домой, к Синему озеру, но по закону Рослых Людей они обязаны были прожить два года в семьях своих жен. Этому правилу следовали все воины с Синего озера, а Ильс и Эол были достойными сыновьями своего племени. Позор мужчине, если у него не хватает духу провести два года среди сородичей жены! Соплеменники не простили бы ему такого малодушия. Конечно, от лесной реки до Синего озера очень далеко, но расстояния не имели значения: Рослые Люди и ланны становились единым племенем, и у них теперь были общие законы. Ильс и Эол остались с ланнами, а Аму, сын Руна, отправился в далекий путь к Синему озеру, чтобы поселиться со своей светловолосой женой в хижине ее сородичей. Через два года он тоже будет волен решать, где жить, — у Синего озера или в светлых лесах ланнов.
Все это Ильс и Эол хорошо понимали, но, глядя, как плавучие дома скрывались за поворотом реки, оба чувствовали печаль. Все-таки их участь была необычна. Рослый воин, селясь в хижине жены на берегу Синего озера, не терял связи со своим домом, с сородичами и мог, если хотел, побывать у них, а Ильса и Эола отсекли от Синего озера такие расстояния, какие мог преодолеть лишь отряд воинов за много дней.
Мужчине не подобает показывать другим свое удрученное состояние— Ильс и Эол не произнесли ни слова печали, но печаль жила у них в глазах. И Рего смотрел невесело, и у Руна были невеселые глаза, и взгляд Улу был полон печали, и у Вагха было чувство, близкое к тому, какое он пережил среди болот, когда на руках у жены умирал новорожденный сын.
Только один человек не чувствовал печали — Тощий Лок, великий анга ланнов, втайне мечтавший о единоличной власти над племенем. Годы бедствий были счастливым временем для него: чем труднее приходилось ланнам, тем значительнее становилась его роль. Преследуемые бедами, ланны все чаще молили предков о помощи, а с духами умел разговаривать только он. Страх ланнов перед всемогущими духами постепенно перерастал в страх перед Тощим Локом, наделенным способностью выступать от имени духов. Тогда-то и зародилась у него мысль потеснить Рего, Руна и Улу с первых мест в племени.
Когда Ижи, Вагх и Ури попытались захватить власть, Лок поддержал Рего, не без основания опасаясь, что, придя к власти, сыновья Урбу сорвут с него амулет предков. После победы Рего над ними влияние Лока на ланнов усилилось, но тут пришли Рослые Люди, и роль анга стала совсем скромной. Ланны теперь редко вспоминали о духах предков, дружба светловолосых гостей растопила их горести. Как и ланны, Рослые Люди почитали предков, но в их отношении к ним не было ничего таинственного, темного, что вносил в сознание ланнов Лок. Их духи всегда оставались жизнерадостными и доброжелательными к людям. Ведь духи предков — это те же Рослые Люди, только переселившиеся в черные туманы, это деды, отцы, матери, братья, сестры…
В анга Локе Рослые Люди видели только мрачноватого лекаря, а его танцы они воспринимали снисходительно. Их отношение к нему угнетало Лока. Он невольно сравнивал свое неказистое тело с могучими телами пришельцев и вспоминал свою юность, когда ланны смотрели на него с презрением. Ему казалось, что прошлое вот-вот возвратится к нему. Беспокойство за свое положение побуждало его к действию. Опасная, жутковатая мысль стала преследовать его: а не наслать ли на ланнов и Рослых Людей злую болезнь? Он тогда бы лечил их по своему усмотрению, а они увидели бы в нем не только лекаря. Он снова стал бы великим анга…
Страшный замысел. Если Рего раскроет его, Лока не спасет и амулет предков…
Губителен для человека соблазн власти. Кто однажды испил из ее источника, тот испил яда, медленно, но верно поражающего дух, особенно если испивший из этого источника пережил в прошлом насмешки и унижения.
Жажда власти стала ослаблять у Лока разум. Лок с облегчением вздохнул, когда Рослые Люди покинули становище, хотя именно в дружбе с ними ланны обрели мир, довольство и покой. Возможности Лока сразу возросли. Если бы это было в его силах, он выпроводил вон и Ильса с Эолом.
Тощий Лок не подозревал, что Рего догадывается о его замыслах и что Рун давно уже с недоверием присматривался к анга.