Теора так и не смогла представить себе, каково это – подвергаться атаке злых мыслей день ото дня. Без защиты, без возможности прибегнуть к помощи покровителя. Ее собственный Незримый еще скрывался в пятне яркого света, которое везде следовало за ней, точно большой летающий щит. Но Час Встречи уже не за горами. А пока стоит принарядиться и раздобыть подарок для брата Антеи. Сегодня вечером его будет чествовать весь Энемман.
Теора облачилась в повседневное платье с широким подолом из нескольких слоев жемчужно-белого шифона, закрепила на затылке длинные вьющиеся пряди и обула туфельки цвета слоновой кости. Водяное текучее зеркало отразило налитые соком губы, большие доверчивые глаза и чересчур уж яркий румянец.
– Бледней, – приказала ему Теора. Но румянец даже не подумал сходить.
Оставалось надеяться, что это не аллергия на вчерашний укус буко-шмеля. Он жил в пузатой банке из-под джема, сердито жужжал, когда при нём обсуждали новости, и в основном жалил слегка. А Теору он жалил лишь в одном случае: если с треском проигрывал в степные шашки. Но кто же виноват, что Теора славится фатальным везением?
Она завязала пояс бантом и выглянула в коридор. Родители ушли из чаши ни свет ни заря, наколов записку на шип хватайдерева:
«Готовься танцевать под дождём. Предсказатель не ошибся. Тучи движутся с запада».
Теора одобрительно хмыкнула. Может, в средних мирах дождь и причиняет неудобства, но для жителей Энеммана каждый ливень событие редкое и исключительное. Едва коснувшись кожи, капли превращаются в драгоценный бисер.
В смежной комнате, откинувшись на спинку воздушного кресла, с открытыми глазами дремала бабушка Медена. Дед Джемпай постоянно шутил, что женился на ней именно из-за глаз. На лекциях в школе искусств она запросто дурачила профессоров. Пока те были уверены, что Медена внимательно слушает, она видела десятый сон.
Прокравшись на цыпочках мимо бабушкиной комнаты, Теора вышла во двор. По траве, в сопровождении своего мерцающего пятна, нетерпеливо кружила Антея. Совсем скоро в световых пятнах Теора сможет видеть Незримых заступников так же чётко, как и людей.
– Наконец-то! – обрадовалась Антея и подскочила к подруге. – Ты уже придумала, что подаришь Денреру?
Та покачала головой.
– Ничего на ум не приходит. А как насчет тебя?
– У меня тоже ноль идей. Жаль, наши надзиратели играют в молчанку. У них наверняка идей пруд пруди.
– Зато как только нам исполнится семнадцать, сможем засыпать их вопросами. И тут уж они не отвертятся, – рассмеялась Теора. – Кстати, слышала, обещают дождь. Наберем бисера полные карманы.
– Ух, и наделаем украшений! С тебя золотая проволока.
– Ясное дело!
Они наперегонки побежали на луг. Ветер гнал по небу невесомые облачка, раздувал подолы платьев и норовил растрепать причёски. Стрекозы с радужной сеткой на крыльях носились невозможными зигзагами.
Теора финишировала у валуна второй. Но кроме нее всё равно никто бы не сумел поймать солнечный луч. Очутившись у нее в ладонях, луч мгновенно истончился, затвердел, заблистал чистейшим золотом – и Теора намотала его на катушку.
– Первая тебе, раз ты так отменно бегаешь. – Улыбнулась она во все зубы. – А вторая – моя.
Ухватив следующий луч, как веревку для скалолазания, Теора переплавила его в проволоку и даже не поморщилась.
– В средних мирах твоему дару цены бы не было, – прокомментировала Антея.
– Правда?
– Ага. У них золото в ходу. Да там за пару мешков золота глотку перерезать могут! Отец рассказывал.
– Не может быть! – потрясенно проговорила Теора и механически скрутила в проволоку очередной луч. – А что еще рассказывают о средних мирах?
К валуну подлетела девушка в ярко-розовом платье – одна из тех, кто танцует у праздничных костров после захода солнца.
– И мне, и мне, пожалуйста, – задыхаясь от бега, попросила она. – Нужно к вечеру диадему сплести.
Теора не глядя протянула ей катушку и уставилась на подругу с приоткрытым ртом.