— Намеков вы, леди Фоули-Штоттен не понимаете, — процедила рассерженная миледи проректор, — я спрашивала вас о наличии или отсутствии девичьей чести!
— Так меня надо было спрашивать, — лениво зевнул Гамильтон. — Я — бдю.
— Ты не бдишь, — прищурилась я, — а совсем другое делаешь! А я — приличная девица, у нас на Окраинах нравы не такие вольные, как у вас в столице.
— Вот и славно, — кивнула миледи проректор, — а то вы могли бы опозориться.
— Разве это не моя основная задача? — не сдержалась я.
— Ваша основная задача сойти с дистанции ровно в тот момент, как вам это прикажут, — бросила миледи и исчезла, телепортировав себя куда подальше.
Ну, по крайней мере я надеюсь, что это было куда подальше.
— А туфельки-то еще не пропали, — задумчиво произнес пес. — Это был какой-то очень не простой маг.
— Да пошел он, — раздраженно бросила я.
Но против воли восхитилась — это ж какую прорву силы надо иметь, чтобы так надолго извращать естественные законы природы?!
Если бы ученицы Столичного Института Божественных Сестер увидели наше общежитие изнутри, они бы немедленно развоплотились и отправились туда, куда уходим все мы после долгой и приятной жизни.
Снаружи здание выглядит великолепно — пять этажей, вход по центру и сразу понятно, что девочки налево, мальчики направо. Но! Но внутри все совершенно иначе и в девичьих гостиных можно увидеть молодых ребят. Точно так же как и наоборот.
Все, что смогли сделать профессора, это настроить сигнализацию так, чтобы юных любовников переносило из постелей (или шкафов) прямо в кабинет ректора. Вот как есть, так и переносило.
Постепенно эти чары расползлись на всю Академию и пару раз случались казусы с профессорами — у нас ведь и семейные пары преподают!
— Вся банда в сборе, — вздохнул вдруг Гамильтон.
А я, знавшая, что он давно потерял нюх, удивилась:
— Как ты их почуял?!
— Во-первых, я не полностью утратил обонятельные способности, — оскорбился пес. — Во-вторых, Марижан, когда бесится, выпускает когти, хлопает дверью и на косяке остаются глубокие борозды. Ночью предметы мебели и стены восстанавливаются сами собой, утром этого не было, а значит…
— Значит моя бесноватая соседка опять цапнулась с моими друзьями, — вздохнула я.
А все потому, что у Мари не клеится с одним из оборотней. Мерзавец перегулял со всеми, кроме нее. И когда она страдала по этому поводу, мы не поддержали, а подкололи. Да еще и я пару советов дала. И так из просто соседей мы стали практически врагами.
Хотя я отказываюсь воспринимать своих сокурсников как врагов. Много чести! Враги там, на границе. Темные твари проходящие сквозь прорехи в защите — вот кто истинное зло. А эти так, в лучшем случае неприятели!
Руку начало неприятно покалывать и я ускорила шаг. Миледи проректор проклинает качественно, а к академическим врачевателям обращаться бесполезно — они меняются как перчатки у модницы и не имеют за душой ничего, кроме диплома Божественных Сестер.
Ввалившись в гостиную, я, не обращая внимания на приветствия ребят, сразу протопала в спальню. Уже через пару мгновений в спальне стало тесно: мои друзья — тонко чувствующие натуры, уважающие чужое личное пространство. А потому они сразу же проследовали за мной.
— Ух ты, что ты сделала миледи проректору?
— Я осмелилась прикрыть ей рот ладонью, — честно сказала я.
Тина длинно присвистнула и, округлив и без того большие серые глаза, выдохнула:
— Доучилась. Хорошо еще гангреной обошлось. Она ведь могла тебя в садовую дорожку врастить, куковала бы потом месяц с корнями вместо ног.
Я пожала плечами:
— Так получилось.
Вытянув из проклятья силу, я осторожно обратила вспять все повреждения. Руку свело так, что у меня из глаз потекли слезы.
— Сочувствую, — без тени настоящего сочувствия произнес Марон. — Ты пропустила такой цирк!
— Да нет, — фыркнула я и приняла горделивую позу, — я в нем поучаствовала. Перед вами одна из крылатых невест!
Секунда тишины и Тина недоверчиво хмурится:
— Я не поняла, у нас что, недобор в дворянском сословии?!
— Действительно, — Марон нахмурился, — выбор они сделали такой… Аномальный.
— Эй! — я прицельно пнула парня по щиколотке, — что значит аномальный?!
Пожевав губу, Тина попыталась объяснить:
— Ну, как бы так сказать, ты немножечко… Ну, долбанутенькая?
— Это ты спросила или утвердила? — мне было все труднее сдерживать улыбку.
— Если ты пошутила, то я кину тебя в озеро, — мрачно произнес Марон, рассмотрев бесов на дне моих глаз. — И ты захлебнешься на мелководье, ибо твой страх перед водой…