Тут даже Гамильтон удивился:
— В голову?
— В кожу головы, — уточнил друг и принялся объяснять.
А я поняла одно — коса. Весь отбор моим спутником будет окраинная коса — пышная, сложно заплетённая, с лентами и драгоценностями. Последних у меня всего два комплекта — папа не очень-то в этом разбирался и предпочитал покупать мне артефакты. Которые остались в замке. Которые достались сводной сестричке.
Или не достались — мой сундук даже я не всегда могу открыть, так что… Пусть ходят вокруг него и облизываются!
— Насчет умирающей улитки, Тина, ты как-то погорячилась. Мы, походу, скоро выйдем и будем ландо сзади подпихивать.
Кучер выпрямился, запламенел ушами и недовольно цокнул. Свист, лающая команда и неизбежность! Неизбежность, столкнувшая нас друг с другом.
Я, оказавшаяся на полу между сидений, сдвинула с себя задницу Гамильтона и сдавленно прохрипела:
— А чего никто не сказал, что это пегасы?!
Тина мне ответить не могла, она мертвой хваткой вцепилась в Марона, который практически вывалился из ландо!
В общем, ко дворцу мы прибыли перепуганные, встрепанные и задумавшиеся о трех китах безопасной жизни: вежливость, молчание, осторожность.
— А ничего так полетали, — хихикнула Тина и щелкнула ближайшего пегаса по кончику раздвоенного уха, — надо будет повторить.
Бледно зеленый кучер, заикаясь, выдавил, что пегасы вообще-то понимают человеческую речь.
— Так никто и не против, — фыркнула я и поспешила отойти от ландо.
Мало ли прекрасные небесные коники захотят показать, кто тут сухопутная улитка, а кто скоростной пегас!
=-=
Вытащив из кармана форменного платья бумажку с инструкциями, я решительно повернулась к дворцовому комплексу спиной и зашагала к зданию столичного магистрата. Тут нам дадут денег на подготовку к свадебному отбору и направят в недорогую гостиницу.
— Убивать тебя здесь не будут, — зевнул Гамильтон, — а вот ты, возможно, захочешь открыть охотничий сезон. Но мне, увы, запрещено убивать людей, пока они на тебя не напали.
— Это ты к чему? — рассеянно отозвалась я.
— Притворюсь обычной собакой и подремлю в пыли, — любезно пояснил мой компаньон и, развеяв свой жилет, рухнул на нагретую мостовую.
Я же решительно вошла в прохладный, пропахший бумажной пылью зал магистрата.
Через несколько часов уже я хотела притвориться обычной собакой и подремать в пыли. Я заполнила форму а-девятнадцать, затем б-сто тридцать девять и отнесла все это в кабинет номер четырнадцать на четвертом этаже. Там я узнала, что окраинные дворяне должны еще прикладывать дополнительную справку об отсутствии горных проклятий. Справку эту можно получить каждый понедельник с семи до восьми тридцати утра. Но если ближайший год я не покидала столицу, то…
Мой мозг отключился. Я просто ходила от кабинета до кабинета, что-то подписывала, заполняла. Брала, отдавала.
— Вот и все, — улыбнулась молодая женщина, в чей кабинет я вошла уже в седьмой раз. — Теперь со всем вот этим вниз, на первый этаж, в кабинет старшего над золотом.
— А где этот кабинет? — охрипшим голосом спросила Тина.
— Если спускаться будете по главной лестнице, то налево до синей стены, потом направо до цветущего в кадке деревца и от него снова налево до самого конца.
Через пару минут мы узнали, что деревце уже не цветет, а медленно погибает от какого-то очень нехорошего, семейного проклятья.
— М-м-м, полагаю, кто-то из крылатых невест не сдержался, — хмыкнула Тина.
— Думаешь, сюда попадает мало несчастных? — вяло удивилась я.
— Думаю, что никто не рискнет сделать замечание одной из тех, что соревнуются за право стать женой Правителя.
Я согласно кивнула и бросила на деревце свое проклятье. Точнее, я бросила проклятье на проклятье. Если деревцу повезет, то оно выживет. Если мне повезет, то мои бега по магистрату закончены.
Щуплый, старый оборотень выдавал деньги так, будто они его личные. Вот держу пари, что он из лисьего клана. Воистину, клан Лис выпускает в мир истинное зло, способное зимой торговать снегом!
— Разорительница, — припечатал оборотень.
В чем-то я с ним была согласна. Мой «девичий капитал» сейчас составляет восемь золотых и я их зарабатывала два последних года!
Конечно, порталы, которые я делаю, стоят куда дороже, чем их удается продать. Но! Чтобы получить право делать амулеты перемещения, мне нужно пройти экзамен и получить личную печать. А чтобы получить право пройти экзамен нужно заплатить аж тридцать золотых!
— Мина, — подруга ткнула меня локтем в бок и я тут же вынырнула из своих мрачных дум, сгребла увесистый мешок с монетами и попрощалась.
Пересчитывать я не стала — на горловине болталась бирка банка, никто мешок не вскрывал, а значит нет смысла терять время.