— Вам налить сливки?
— Нет. Я пью черный.
Его расстроило, что она это забыла. Глупо. Не стоит обижаться. Просто он запомнил, что она любит со сливками. Почему она должна все помнить?
Он облокотился на стойку и наблюдал, как она готовит кофе, как достает чашки и лезет в холодильник за сливками.
— Вас что-то беспокоит, Ренни?
Он чувствовал, что между ними возникло напряжение, и оно росло с каждой минутой. Определенно что-то было не так. Но он не мог уловить, что именно.
— Все отлично. Почему бы вам не подождать меня в гостиной?
— Но мне и здесь хорошо.
— Вы не хотите уходить? Почему? Вы меня нервируете.
— Я вас нервирую?
Она не ответила, только кивнула, облизнула губы и отвернулась. Марку очень хотелось прикоснуться к этим губам, почувствовать их сказочную прелесть.
— Вы на меня глазеете.
— На вас очень приятно смотреть. — Марк улыбнулся.
— И все же... Мне это лестно, и все же я прошу вас подождать в гостиной. Я сделаю кофе и принесу.
Марк пожал плечами и вышел. Ее поведение неприятно его удивило, но злить Ренни ему не хотелось. Если ей нужна пара минут, чтобы прийти в себя, он даст ей время. Он выглянул в окно и увидел, что туман полностью покрыл город. Марк присел на диван и облокотился на подушки. Комната была немного не в его вкусе, но вполне отражала романтический настрой хозяйки.
Спустя пять минут появилась Ренни с двумя большими чашками кофе. Она поставила их на столик и опустилась в одно из кресел вместо того, чтобы, как ожидал Марк, присесть с ним рядом на диване.
— Вы хотели поговорить?
Марк не хотел говорить. Он хотел, чтобы она оказалась рядом, чтобы он мог чувствовать ее запах, ощутить ее присутствие и мог бы в любой момент поцеловать.
— Вам надо рассказать мне о кандидатках, которых мы увидим в субботу. Мы не должны пропустить ни одной. Так что договоримся обо всем заранее. Условимся о времени. Никого не хочу пропустить.
Ренни согласно кивнула и потянулась за чашкой.
— Марк, мне кажется, что мы поступаем неправильно. Вместо того, чтобы пригласить сегодня Марселлу или Джулию, вы позвали меня и потратили время впустую. Не я вам нужна.
— А мне понравился сегодняшний день. И, вероятно, потому, что нас ничто, кроме делового соглашения, не связывает. Я думаю, что все было бы иначе, знай я, что вы интересуетесь мной как мужчиной.
— Интересуюсь. Пока можно, почему бы и нет. — Она пододвинула к себе чашку. — Но часы пробили полночь, и все исчезло.
— Что вы имеете в виду?
— Так. Ничего конкретного. Просто я поняла, что для вас естественно проводить свободное время иначе, чем мы сегодня. И вы будете проводить его иначе, когда найдете свою идеальную жену.
— А почему вы исключаете, что моя жена будет любить эти вещи?
— Я не представляю, чтобы Марселла ждала полдня в сырости отправления в круиз на теплоходике. Или что-то в этом роде.
— Но Марселла выбыла еще в первом туре. Я же говорил вам.
Ему не нравился этот разговор. Очень позднее время, чтобы обсуждать вопросы его брака. Он хотел насладиться обществом Ренни. Ему так нравилось ее жизнелюбие и умение радоваться каждой мелочи в жизни.
— Мне кажется, — заявила Ренни, — что элегантная и утонченная дама и любительница приключений не совпадают в одном лице. А вы чересчур непоколебимы в своих требованиях.
— Да. — Марк был тверд.
Свои требования он обдумывал на протяжении многих лет, образ его будущей жены сложился четко и определенно. И у него достанет денег, чтобы привлечь и завоевать любую женщину. Он взглянул на Ренни. Ее огорчила бы его убежденность. Она верит в любовь и ждет любви.
— Я полагаю, что ваши родители очень любили друг друга.
— Страстно. Я была еще мала, чтобы понять, как глубоки их чувства. Но они так трепетно заботились друг о друге и обо мне!.. И я помню, моя мать очень долго не могла поверить, что отец умер. Как будто часть ее самой ушла навсегда.
— Но она же вышла замуж во второй раз!
— Спустя пять лет. Тео знал ее очень давно, но она не видела других мужчин, кроме отца. Потом она стала встречаться с Тео. Он был ее единственным кавалером. И делал все, чтобы показать, как он ее любит.
— Денег у него было достаточно, чтобы поражать свою возлюбленную красивыми жестами!
— Как вам не стыдно! Он любил ее и не скрывал этого! На это не надо тратить много денег. И маму никогда не волновали деньги. У нее была очень богатая семья, но она ушла с отцом и не жалела об этом. Их любви хватало на все! Если бы мама видела, что он кичится своим богатством, он не имел бы ни единого шанса на ее любовь.
— Беру свои слова обратно, тигренок. — Марк шутливо выставил руку вперед. — Это моя ошибка. Я знал, что ваша мать отказалась вернуться к родителем. Ошибка в том, что я подумал, будто ее второе замужество — это шанс не остаться в одиночестве, с трудом сводя концы с концами.
— Не очень-то вы много знаете, мистер Богач!
— Сменим тему. Я заказал лимузин на субботу. Где будет вечеринка? Мне нужно предупредить водителя.
— Нам не нужен лимузин. Это совсем рядом. Я могу подвезти.
— Уж извините, Ренни. Но мы там будем пить, а это никак не совмещается с вождением.
— Вы можете позволить себе лимузин?
— Я предпочитаю не думать об этом как о дополнительных тратах.
— Не верю своим ушам! Марк Фостер такое говорит! Если вы сбрасываете со счетов выгоду — глядишь, скоро поверите и в любовь.
Марк не был готов к такому повороту и решил уйти прежде, чем Ренни сядет на своего конька.
— Спасибо за кофе. Я заеду в субботу в семь тридцать.
— Вы уже уходите? Ведь вы еще не допили свой кофе.
— Мне пора.
— Что ж, Марк, спасибо за прекрасный день. Было очень здорово!
— Мне тоже понравилось.
Он прошел к двери и лишь коснулся губами ее губ. Ему сегодня ясно дали понять, что это ни к чему. И он не хотел снова получить отказ.
— Марк, деньги важны, когда их нет. Вы уже не маленький бедный мальчик из плохого района. У вас много денег. Есть на свете и другие радости, кроме удовольствия копить деньги.
— Философия в десять вечера? — огрызнулся Марк.
— Найдите себе достойную жену, только перед заключением брака окончательно убедитесь, что она вам нравится. Никак не меньше, чтобы брак на всю жизнь.
— Я знаю, чего хочу, и, когда это у меня будет, сумею удержать.
Дважды за неделю Марк порывался ей позвонить. И каждый раз останавливался. Ее поведение тогда вечером озадачило его. Она оказалась другой, какой-то чужой. Его беспокоило, встречалась ли она в эти дни с Джозефом. И что лучше — знать об этом или не думать, оставаться в счастливом неведении?
Ему положительно не нравилось, что они встречаются, но что он мог с этим поделать? Ренни вольна встречаться, с кем захочет. Каждый раз, как только рука его касалась телефонной трубки, он медлил и решал подождать до субботы.
Ровно в семь тридцать он позвонил в ее дверь. Когда Ренни открыла, Марк замер от удивления. Он вошел и остановился у двери.
— Проходите, проходите, я еще туфли не надела.
Привычный блеск ее глаз был оттенен блеском изумительной красоты брильянтов. Такой красоты он прежде не видел.
Темно-синее платье было сшито точно по фигуре Ренни. Оно облегало ее, как вторая кожа, и подчеркивало изящество ее фигуры. Точеные ножки в черных чулках дополняли все это великолепие. Драгоценности не бросались в глаза, они лишь дополняли и оттеняли красоту Ренни. Марк не предполагал, что она может быть такой. Умелый макияж подчеркивал ее выразительные глаза, чувственные губы. Утонченная и изящная — вот какая женщина явилась перед Марком.
— Ренни?
— Что? — Она взглянула на него, прищурив глаза.
— Просто спрашиваю, чтобы не ошибиться. Не верится, что вы та, кого я знал. Вы великолепны.