— Аврора, я прошу у тебя прощения за свою интонацию. Но от сказанного не отказываюсь.
— Оль… Ты чего? Я не злюсь! Только не на тебя.
— Я рада. Правда. Но все же объясни, откуда в твоей голове появились эти чертовы сомнения?
— Даже не знаю… Ты, наверное, правильно сказала — я не привыкла принимать решения, поэтому и разнервничалась. Действительно ведь так… Сначала за меня все решали родители, в особенности мама. Но это как раз таки нормально. Это же было детство. Я вообще заторможено взрослела. Помню, когда я училась в седьмом классе, мы школой ходили в лес с палатками. И я заметила, что одноклассники бегают куда-то вдаль от нашего лагеря. Оказалось, курить. Для меня это стало шоком. Я представить не смела, что мои ровесники уже курят, я никогда не обращалась к подобной мысли. Моя реакция даже не была негативной. Ведь чтобы оценить какое-то событие положительно или отрицательно, нужно иметь о нем представление, задумываться, анализировать. А я и не думала, что в том возрасте люди уже могут курить. Поэтому впала в ступор... Замуж я вышла практически ребенком. И решения за меня стал принимать Антон. Так что моя решительность и инициативность отсохли за ненадобностью. Правило неупражнения органов, чтоб его.
— Наверное… А почему тогда все же согласилась? Недолго думала кстати.
— На самом деле долго. Просто…
— Рорик, если ты скажешь, что едешь по той лишь причине, что обещала Ирине Сергеевне, подписала договор и в Сочи на тебя надеются люди, то я тебя укушу! Выбор этот твой, и посторонних людей он не касается. Не маленькие — сами выгребут в случае чего!
— Ну, не такие уж они и посторонние…
— Посторонние! Если для характеристики отдельной личности нельзя ограничиваться черно-белой гаммой, то при описании отношений только она и подходит. Либо да, либо нет — третьего не дано. Если ты не готова вывернуться наизнанку перед человеком, вскрыть все свои душевные нарывы, значит, он для тебя посторонний. Ирина Сергеевна — прекрасный руководитель, очень грамотный и мудрый, но у тебя из не посторонних — только Анюта и мама твоя.
— И все? — замечая, что Олимпиада откровенно недоговаривает, спросила Аврора.
— Нет! Еще я, конечно же! Как ты про меня могла забыть?
— Я, Олененок, сама от себя в шоке. Не ожидала, что решусь переезжать, тем более к морю. Я даже перфоратор на всякий случай купила.
— Не вижу логики. Перфоратор? Ты им хоть пользоваться умеешь?
— Нет. А я и не собираюсь. Я его в качестве символа с собой повезу — символа устрашения соседа.
— Вот ты бестолочь, Рорик! — отсмеялась положенное Олимпиада. — А подружиться с соседями ты не пробовала?
— Попробую. Но если не получится — буду носить с собой перфоратор в качестве талисмана.
— Ну-ну… Удачи, подруга!
— Оль…
— Что?
— Можно, я буду обращаться к тебе в поисках волшебного пенделя в случае чего?
— Ох, Аврорка… Можно, конечно. Только помочь по-настоящему я тебе не смогу. Если хочешь, я буду голосом твоего разума. Но для принятия решения нужна не только рациональная сторона, но и императивная, то есть воля. У тебя именно с этим компонентом проблемы. И воспитать в себе волю непросто.
— Думаешь?
— Воля ведь разная существует. Бывает воля, направленная на удержание, а бывает — направленная на новое действие. Первый вид проще, но у тебя даже этот орган, как ты выразилась, не упражнялся.
— Почему?
— Рорик, самый элементарный и распространенный пример проявления воли на удержание — это диеты. А ты худенькая по своей конституции. Я уверена, что никогда в жизни не худела целенаправленно. Так?
— Так.
— Ты даже не представляешь, какая мощная воля нужна, чтобы удерживать себя вдали от холодильника! Аврорка… Я человек науки, а твои проблемы одной лишь науке неподвластны.