Когда они вышли из конторы и пошли в сторону дома, Нина облегченно вздохнула:
-Теперь будешь работать только голыми руками, никаких рукавиц. Если б он тебя за руку взял, то сразу понял, что к деревне ты имеешь такое же отношение, как я к Чемберлену. Пока мозоли не натрешь - никому руки не давай, поняла? Ох, нам же сегодня переезжать! У меня же ордер на въезд. Сейчас придём, двор пометём чуток и за переезд возьмёмся. А вечером я за доченькой своей сбегаю, заберу её из садика.
-Нет, я не могу, - возразила Кира, - мне сначала надо сходить туда, где мы раньше жили.
-Да ты что такое говоришь! - всплеснула руками Нина. - Ты что, не понимаешь? Надо сначала метлой помахать. Иначе прогул запишут, а тогда карточки не дадут. А есть что станем? Без карточек-то?
Пришлось сметать нападавшие листья, собирать их в кучи и жечь большим костром. В какой-то момент Нина глянула на свою "племянницу" и ужаснулась. То, что она метлой никогда не работала (и это, по легенде, деревенская девица!), - ещё полбеды. А вот то, что на пальцах у неё кольца...
-Стой! - Нина взволновалась не на шутку, - стой, что это у тебя?
-Обручальное кольцо, - удивилась Кира: неужели сама не видит.
-Быстро сними и спрячь. Где это ты видела дворника с кольцами на руках? Да и не носят сейчас обручальных колец.
Кира сняла кольца. Она решила потом надеть их на шнурок, на котором висел медальон. Подметать двор оказалось тяжёлым делом: метла огромная, жесткая, так и норовила выпасть из рук. А волдыри на ладонях появились уже через десять минут. Было больно, но Кира терпела, удивляясь тому, с какой поразительной лёгкостью справляется с работой Нина. Значит, и она, Кира, справится. А волдыри заживут! День катился к середине, и Кире стало казаться, что она здесь не несколько часов, а уже целую вечность находится. Из того, что рассказала Нина, Кире стало ясно: произошла катастрофа. Вся прежняя жизнь рухнула, но не это сейчас занимало её. Были вопросы, которые и задать-то страшно: жив ли Штефан? Как они: её муж, Андрей Монастырский и Олечка - как они все прошли через тот ужас, о котором она успела узнать? Чего тут только не было! Война империалистическая, революция, гражданская война... Кира и слов-то таких не знала, но суть их поняла - это чудовищно страшно.
Потом они пили кипяток с хлебом, и Кире уже не пришло в голову отказываться - есть хотелось.
Глава 2
На остановке несколько человек ожидали трамвай. Они с Ниной тоже стали ждать. Подлетел гремящий и звенящий вагон, народ рванулся ко входу. Киру отпихнули, и она бы не влезла даже на подножку, если бы Нина не схватила её за руку и, толкнув впереди себя грудью и животом, не втиснула в вагон.
-Нам близко, - она уже узнала, где жила раньше Кира, - стой здесь.
--Но это же открытая площадка?
-Ну и что? Просто крепче держись, а то так качнет, что вывалишься и костей не соберёшь! - Кира вцепилась в поручни.
Они ехали по улице Красных Зорь - так теперь назывался Каменноостровский проспект. Появилось много домов, которых не было в 1912 году. Некоторые были бы очень красивы, если бы не заделанные фанерой оконные проёмы. По случаю близкого праздника везде висели плакаты и лозунги. На некоторых домах размещалась реклама. Одна картинка рассмешила Киру: был изображен земной шар, и его от дождя прикрывала огромная галоша. Надпись сообщала: "Резинтрест защитник в дождь и слякоть". Кира поймала себя на том, что уже начинает привыкать к новому для неё миру. Во всяком случае, одежда людей уже не вызывала удивления, хотя барышни в коротеньких до колен юбочках, честно говоря, смущали. И мужчины, и женщины носили всё в грязно-зелёных, чёрных, тёмно-коричневых тонах. На всех особах женского рода платки и косынки, или лихо надвинутые на бровь береты, а мужчины все в кепках, лишь редко-редко мелькнёт шляпа. Многие мужчины в галифе и сапогах, а у женщин туфли с перепоночкой или парусиновые тапочки не по сезону, на некоторых тяжёлые ботинки со шнуровкой. И ещё Кира заметила, что вся обувь у людей очень старая, поношенная. Так что своего огородно-пугального вида ей не надо стесняться.
При виде дома, где они жили со Штефаном, у Киры закружилась голова. Она обмерла, побледнела, но Нина дёрнула её за рукав стёганки и потащила к парадной.
-Нет, нам не сюда, этой части дома при мне ещё не было. Вон наша парадная, - Кира остановилась и, задрав голову, смотрела на свои окна. Как и везде, часть стёкол отсутствовала и больше не стоял у дверей крепкий швейцар в ливрее. У входа она остановилась и испуганно взглянула на Нину:
-Я боюсь, - прошептала она. Нина поняла, чего панически боялась Кира: она войдёт в свою квартиру, а там скажут, что мужа её здесь нет или ещё чего похуже.
-Чего уж теперь, - кивнула Нина, - раз пришли, надо зайти, - и она потянула Киру за собой. В когда-то нарядном парадном произошли изменения. Камин был забит мусором, кафельные плитки пола кое-где выбиты, а на потолке вместо люстры торчал закопчённый шнур с погашенной лампочкой без абажура, и лифт не работал. Нина порылась в безразмерных карманах своего бушлата, достала огрызок карандаша и листок бумаги.
-Вот держи, - протянула всё Кире, - будешь как будто записывать.
-Что записывать? - удивилась та.
-Сейчас узнаешь, - усмехнулась женщина. Оттуда же, из кармана, она добыла красную повязку, - ну-ка, завяжи тесёмки.
Повязку пристроили на рукав бушлата, Нина поправила кепку и решительно направилась по лестнице вверх. Дверь их квартиры не изменилась, только теперь на ней был прибит ящик с надписью "Почта" и вокруг звонка пришпилены, приклеены и прикноплены бумажки с фамилиями и инициалами.
-Смотри, есть твоя фамилия?
Кира уже читала и перечитывала: Лазенков И.Т. - 1 звонок, Иванов О.Т. - 2 звонка, Кузнецова Р.И - 3 звонка... Фамилии Пален не было. Она в отчаянии оглянулась.
-Что? Нет?
-Нет.
-Ну что ж, тогда зайдём, - и она вдавила кнопку звонка и держала её, пока за дверью не послышался шум и возня.
-Кто там ещё! - раздался раздраженный голос, возня усилилась и дверь распахнулась. Пожилой тип в стиранной-перестиранной голубой майке, брюках-галифе и шлёпанцах неприязненно смотрел на них поверх круглых очков, одна дужка которых была обмотана нитками. - Что нужно?
-А вы не горячитесь, гражданин хороший, - одёрнула его баба Нина, - что нужно, то и нужно.
Она оттеснила плечом мужичонку и вошла в прихожую. Оглянулась на Киру:
-Гражданка младший инспектор, чего стоишь, входи, - и незаметно подмигнула ей. Кира робко втиснулась в прихожую и вздрогнула, наткнувшись взглядом на зеркало, только самого зеркала там не было, потому что так нельзя назвать поверхность стекла, сплошь покрытую сеткой трещин. Между тем баба Нина подавила сопротивление мужичонки, предъявив ему бумажку с множеством круглых лиловых печатей:
-Вам ясно, гражданин? - с нажимом спросила она, - вы поняли, что просто так старшего инспектора Облшнурпроводки не направляют? Или вы думаете, что мы можем так вот просто тратить рабочее время?
-Какая Облшнурпроводка? - вопрошал поникший мужичонка и отступал в глубину квартиры. - Что проверять-то?
-Что надо, то и проверим, - поставила нахала на место баба Нина, - кто у вас тут старший уполномоченный по квартире?
-Я, - совсем растерялся тип в майке, - Лазенков Иван Трифонович.
-Вот и хорошо, гражданин Лазенков, - похвалила его баба Нина, - сейчас вы нас проведёте по квартире и покажете всю-всю проводку, а товарищ, - она кивнула в сторону Киры, - запишет, где и у кого надо поменять её. Ясно?
-Ах, вот оно что! - обрадовался Лазенков, - так бы и сказали, что проводку менять будете. Давно пора!
-Мы ничего не меняем, мы только записываем пожелания и инспектируем, - уточнила между прочим баба Нина. - Жильцы все дома?
-Конечно, нет. Все на службе. Но у меня ключи есть.