-Как? Профессора? Монастырского?! - чуть не запрыгала от радости Кира.
-Да погоди ты, дурочка! Ещё не знаешь, как он встретит тебя, - попыталась вразумить её Нина. - Осторожнее надо быть!
-С Андреем? - засмеялась Кира, - с Андреем осторожнее? Тётя Нина, он же, наверное, знает, где мне искать Штефана. Идём скорее туда, - и она потянула её за рукав.
-Подожди, - остановила её Нина. - Сначала соберём всё наше, потом там же помыть надо, в комнате-то, а уж тогда своё ставить.
Пришлось с этим согласиться. Они быстро уложили вещи. Что там складывать-то? Кружку да чайник с примусом? Одежду увязали в узел, постельное тоже. Дали Нюточке в руки чайник - пусть ребёнок помогает, сами нагрузились табуреткой, примусом, тряпками и двинулись отмывать комнату.
-А примус зачем?
-Увидишь, - загадочно ответила Нина.
Для Киры наступил тревожный момент. У неё уже была сегодня встреча с прошлым, что же будет теперь?
Коммунальная квартира встретила их разными запахами. Но основной запах - это был запах дезинфекции. Совершенно больничный, даже глаза защипало с непривычки.
-Во, как у них тут, - толкнула Киру в бок Нина, - хлоркой пахнет.
Кира не стала думать о том, что ещё недавно здесь пахло хорошими духами тёти Сони и Олечки, пахло кофе и ванильными булочками. Они только что поднялись по знакомой лестнице, и Кира с разочарованием убедилась, что победившему пролетариату лень нести мусор на помойку, да и белый мрамор ступеней почернел до невозможности. Ладно, теперь лестницы - её забота, она отмоет или хотя бы постарается их отмыть. Как ни странно, в передней ничего не изменилось: вешалка со стойками для обуви (пустыми стойками - никто не ставил теперь сюда свою обувь, видимо, боялись, что украдут или лишней не было?), зеркало и даже телефон. Нет, телефон был другой. Тот, старый, стоял на столике, а этот висел на стене. Над входной дверью почему-то повесили корыто, на полку вместо шапок поставили несколько плетёных корзин. Когда-то свободный широкий коридор весь был заставлен сундуками, ящиками, банными шайками, тазиками, рукомойниками и сбитыми из грубых досок столиками. И ещё Кире бросилось в глаза обилие дверей. Она в растерянности оглянулась. Нина, казалось, тоже оробела. С кухни доносились голоса и стук, как будто кто-то колотил чем-то. Они двинулись в сторону кухни, больно натыкаясь на углы сундуков. Нюточка на цыпочках шла за ними.
Большая кухня была вся заставлена столами - такую картину они сегодня уже видели. Такую, да не совсем. Здесь столов и столиков было раза в два больше. Над некоторыми ухитрились протянуть верёвки и развесить на них нижнее бельё. Стены скрылись под разнокалиберными шайками-лейками и подвесными полочками. С закопченного потолка свисала на длинном шнуре тусклая лампочка, а с неё липкая лента с приклеившимися к ней ещё летом мухами. Воздух кухни, чадный и влажный, требовал срочного проветривания. Но окно не открывали. В этом дымном котле варилось несколько женщин. Кто-то помешивал варево в чугунке на примусе, кто-то мыл посуду, поставив тазик на столик; кто-то стирал, расплескивая грязную воду по полу. Одна женщина, намотав, кажется, наволочку на каталку, со стуком возила по ней ребристой доской - гладила, хотя на соседской полке стоял чугунный утюг и почему бы не взять его?
-Всем доброго здоровьица, - Нина поклонилась общим поклоном, - теперь соседями будем.
-Явились - не запылились!
-Да куда ж ещё-то? И так тьма народу!
-И вам здравствуйте!
-Дак это ж баба Нина, дворничиха наша!
Все голоса слились в один, и в этом едином голосе не слышалось бурной радости по поводу их появления. Кира приготовилась бежать без оглядки, но Нина и не думала отступать. Она усмехнулась:
-А уж мы как рады! - потом сменила тон на деловой, - где тут наше место?
В ответ опять понеслись "приветливые" реплики. Но одна из тёток - та, что гладила доской, - помахала рукой:
-Сюда идите. Тут столик от прежней хозяйки, - и она показала на задвинутый в самый дальний тёмный угол столик.
Лавируя между столами, они пробрались к своему ободранному колченогому имуществу. Нина поставила примус и огляделась. Женщины оторвались от своих дел и глазели на них.
-Меня Ниной зовут, это если кто не знает, и я теперь заведую нашим лифтом. А это Кира - племянница моя, она станет убирать лестницы в нашем доме. Ну а это Нюточка - дочка моя. Так что будем знакомы.
Женщины продолжили свои дела. Та, что гладила, подошла ближе:
-Ты, Нина, на наш гадючник не обращай внимания. Я - Зойка, работаю на кинофабрике. А эти злые, черти. Сквалыги! Здесь у нас навроде общежития от театра. Тут и артисты, и билетёры, и костюмеры - в общем, обслуга всякая из Музыкальной комедии. Муж мой - старший по квартире, зайдёт к вам вечером, всё расскажет. Комната, знаешь, где ваша?
-Знаю, видела уже. Там помыть бы.
-Воду в ванной можно набрать, но сливать грязную туда нельзя. Сливай в уборной.
-Вот и ладно. Спасибо, - и они двинулись к себе. Всё это время Кира стояла, оглушенная шумом, под недобрыми взглядами тёток. Это ж надо так всё измазать, изляпать, а ведь была кухня чистая, светлая, даже нарядная когда-то. Их комната находилась в самом конце коридора, пока шли туда, Кира насчитала двенадцать разных по цвету дверей.
Напротив их двери с большим висячим замком не было ни тазиков, ни корзин, а была обычная дверь, выкрашенная зеленой масляной краской. Кира смотрела на эту дверь с медной ручкой - это когда-то была её комната. Кто теперь там живёт? Рядом с их дверью, потрескавшейся и облезлой, почти впритык разместилась другая, менее обшарпанная. И здесь не висели тазы. Нина пошуровала ключом внутри замка, и его дужка откинулась.
-Входите, девочки. Нюточку вместо кошки вперёд пустим, - улыбнулась Нина, - на счастье.
Они вошли, огляделись. Уже темнело, и узкая комнатка показалась мрачной и неприветливой. Свет не горел. Хорошо, что Нина догадалась вывернуть лампочку у себя в каморке. Она поставила табурет на стол - наследство, доставшееся им от прежних жильцов, - влезла на это шаткое сооружение и вкрутила лампочку.
-Ну-ка, щелкни выключателем, - Кира ткнула кнопку, и свет загорелся. Эту комнату она тоже знала. Не совсем эту, потому что это была лишь половинка той прежней комнаты. Здесь сначала жила горничная, а потом сюда вселили Олечку, но тогда в этой комнате было два окна. А теперь её перегородили как раз между окнами, выходящими во двор. То есть сделали перегородку, и из одной приличной комнаты получилось две узеньких, как шкафчики. Стены вместо обоев были обклеены старыми газетами. Зато стёкла в окне оказались целыми, не разбитыми. На полу лежал старый, но довольно чистый матрац, стоял стол, с высоты которого осматривала Нина свои владения, и пустая этажерка со сломанной ножкой.
-По-моему, неплохо. Ты как считаешь? - Нина легко слезла со стола, мимоходом отметив, что ни спина, ни колени не болят. - Давай, я быстро протру окно, а ты займись полом. Приходилось? - она показала на пол. Кира кивнула, - Сними стёганку, положи на табурет. Я за водой схожу. А ты поставь матрац на попа. Нюточка, детка, посиди пока на табуретке.
И они занялись уборкой.
-Тётя Нина, когда мне пойти к Андрею?
-Не торопись. Надо сначала оглядеться. И какой он тебе Андрей? Он уважаемый учёный...
Она была права, Кира это понимала. Надо оглядеться, то есть надо ждать. Она яростно тёрла изуродованный паркет, пытаясь из грязно-серого сделать его опять чистым и светлым, вспоминала, как драила пол в заведении мадам Десмонд. Ничего! Как там у Толстого? "Образуется"? Вот именно, образуется!
Они отмыли пол и окно, отчистили дверь и кухонный столик. Потом в несколько ходок перетащили жалкую мебель из Нининой каморки и тоже её протёрли. Только-только всё расставили, как явился старший квартирный - муж той самой Зойки, что гладила на кухне бельё. Он объяснил, когда кто дежурит по квартире. Раз их трое, значит, и дежурить они станут три недели подряд, хотя сейчас пятидневками считают, но дежурят они по-старому, неделями. И должны будут каждый день мести коридор, кухню, а в конце дежурства мыть всё, и не забывать чистить уборную с ванной. График висит в кухне на дверях забитого черного хода. Ещё с них в месяц по гривеннику с человека на лампочки в местах общего пользования - в кухне, коридоре, уборной и ванной, значит. И дежурство их начнётся с десятого ноября. С тем он ушёл. А женщины так устали, что просто свалились, Нина с Нюточкой на матрац, а Кира на топчанчик, и заснули.