– Но это лучше, чем, допустим, потерять недвижимость. Вы знаете, что старые дома порой так… опасны…
Аргус оскалился, но он держался позади Анны, а ограда была в достаточной мере высока, чтобы не позволить гостю разглядеть двор.
– С ними вечно что-то приключается. У одного моего знакомого дом сгорел. Да-да, просто взял и вспыхнул. И главное, страховая компания отказала в выплате! Дом ведь старый. Реставрационные работы не проводились. Правила техники безопасности не соблюдались. А еще у одного знакомого, представляете, дом древоточцы сожрали.
– Мой каменный. Подавятся.
– У вас удивительное чувство юмора. – Он приподнял шляпу и поклонился. – Анна… могу я вас так называть?
– Нет.
– Я восхищен вами, вашим характером, вашей стойкостью, и я бы хотел предложить вам ужин.
– Спасибо, у меня уже есть один.
– В ресторане.
– Не люблю рестораны.
– Аннушка, не упрямьтесь. Вы взрослая женщина, и вы выше кокетства…
– Почему? – Злость отступала.
– Потому что вы знаете цену времени! – Он прижал руки к груди. – Вот здесь бьется сердце одинокого человека, которому, быть может, повезло. И как знать, может, повезло не только ему? Разве два одиночества не способны составить счастье друг друга?
Свое счастье Анна представляла себе несколько иным.
И неужели он и вправду надеется, что одного ужина будет достаточно, чтобы она передумала? Или… конечно, чего еще ждет от жизни одинокая женщина, кроме как не спасения от своего одиночества? И ей бы ухватиться за спасителя обеими руками, чтобы не сбежал раньше времени, а заодно стряхнуть пыль со свадебной фаты и написать две дюжины пригласительных открыток, в преддверии так сказать.
– Кто ваш клиент?
– Мы еще не так близки, чтобы обсуждать столь личные вопросы. – Ее гость пригладил усы. – Но, уверяю вас, в моих интересах заставить его проявить к вам щедрость. Подумайте, Аннушка, что вы цепляетесь за это старье? Новый дом будет просторен и светел… вам хватит места.
– Нет, – Анна развернулась. Разговор стал скучен, а мысль о том, что убить ее хотят ради дома, показалась нелепой.
Зачем тогда отправлять этого?.. Или затем, чтобы убедиться, что Анна мертва?
Нет, как-то все… слишком сложно. И вообще какой смысл в ее, Анны, смерти? Кому вообще она могла помешать, кроме…
И это тоже нелепость. Сестра Глеба, конечно, оказалась не самой приятной особой, но…
Анна помогала собирать ей саквояж и точно знала, что в нем не нашлось бы места для деревянной коробки из лучшей кондитерской Петергофа. В него едва влезли пара ночных рубашек, платья и чулки. И… не странно ли, что не влезли?
Теперь Анне даже это обстоятельство казалось подозрительным.
– Послушайте. – Господин стянул фетровую шляпу и прижал ее к груди. – Я понимаю, все понимаю, но мои клиенты – весьма решительные люди. И конечно, я вам не угрожаю…
– Не хватало, чтобы вы мне угрожали.
– Однако обстоятельства могут повернуться таким образом, что вы лишитесь этого дома, но не обретете нового…
– Будьте любезны, – Анна не любила говорить так, глядя поверх человека, будто его не существовало вовсе, но порой ей приходилось. – Передайте вашим клиентам, что со всеми вопросами и предложениями они могут обращаться к моему бывшему мужу. Впрочем, я сама сообщу ему о вашем интересе. Надеюсь, вы найдете общий язык.
– Конечно… – похоже, ее поняли несколько превратно, иначе почему странный этот человек столь явно обрадовался. – Красивой женщине не следует утомлять себя такими сложными вопросами… Вот моя визитка.
– Положите, – велела Анна. – Да-да, вот здесь, у ворот. Или в почтовый ящик отправить можете.
Кажется, ее сочли странной. Кажется… Пускай.
Анна вернулась на террасу. Ее ждала незашитая рубашка и мысли, с которыми она не хотела оставаться наедине, но выбора не было.
Глава 3
Земляной выковырял шоколадный шарик из ячейки и сунул в рот. Зажмурился от удовольствия, почти замурлыкал. И Анна не выдержала:
– Как вы можете это есть…
– С удовольствием, – ответил он с набитым ртом. – Что? Подумаешь, прокляты слегка… но шоколад-то какой! Вот овсянка с проклятием – это совсем, совсем не то, овсянку я и без проклятий не люблю, хотя дед полагал, что она очень полезна для детей.
Он демонстративно облизал пальцы.
– А вот шоколад – дело другое… – Земляной икнул. – И проклятие только остроты добавляет… К слову, оно так себе, средненькое. Силы в него вложили изрядно, но вот искусности не хватает.
Остановившись у стены, он зажмурился: