«Но почему я думаю о грудях Ви?»
Кайлар нахмурился, продолжая перебирать руками. Совсем не время отвлекаться. Он снова бросил взгляд на задницу Ви. Покачал головой. Глянул еще раз.
«Почему меня привлекает ее зад? Что за нелепость? Отчего мужчинам всегда нравится женский зад?»
Ви достигла стены замка и отпустила веревку. Затем что-то прошептала, и ее скрыли сумерки. Так себе сумерки, не чета тому, что умел Дарзо, не говоря уж о Кайларе. Лишь одна темнота, что размывает знакомые очертания человеческой фигуры. И все же не так бросается в глаза, как полуголая уличная девка, тело которой кричит: «Посмотри на меня!»
Последовав примеру Ви, Кайлар быстро соскользнул с веревки. Они вжались в скалу, когда внизу прошла патрульная лодка.
— Ты ничего не сказал про мои серые одежды.
Кайлар поднял бровь.
— Что? Хочешь услышать от меня, делают ли брюки твою задницу аппетитной? Не сомневайся. Довольна?
— Значит, все-таки смотрел на мой зад. Как тебе остальное?
— Нам что, больше не о чем поговорить? Именно сейчас?
Кайлар опять взглянул на ее грудь — и был застукан.
— Надменный вид и взгляд свысока пойдут тебе лучше, если не будешь краснеть, — сказала Ви.
— Шикарно, — ответил Кайлар, затем кашлянул. — В смысле, одежда. И дело даже не в груди — безупречно подходит стиль. Чуть выше грани сексуальности и бесстыдства.
Она не обиделась.
— Сначала внимание жертвы, затем — жизнь.
— Что-то холодно.
На этот раз он не взглянул на ее грудь. С трудом.
— Я женщина и одеваюсь не для комфорта.
— Не могу поверить, что так долго болтаю об одежде.
— И это, по-твоему, долгий разговор о тряпках? — спросила Ви. — Не слишком много было у тебя любовниц.
— Только одна. И то, по твоей милости, недолго, — ответил Кайлар.
Это ее заткнуло. Слава богу.
Он встал и продолжил путь. Каждый раз, когда под ними проплывала патрульная лодка, они прятались: Ви — чтобы не заметили, Кайлар — чтобы Ви не узнала, что он может стать невидимкой. Кайлар и сам носил довольно тесную одежду из той старой пары, что принесла ему Мамочка К. Чем больше кто-либо будет знать о пределах его могущества, тем он уязвимей.
Они достигли подземного хода в Утробу в час ночи. Его никто не охранял.
Кайлар проверил задвижку. Не заперто. Вот так сюрприз! Он взглянул на Ви: их мысли явно совпадали. И все же. Откуда король-бог мог узнать, что они придут? Кайлар хотел уже открыть дверь, когда Ви тронула его за руку. Указала на ржавые петли, заставив его повременить.
Ви, что-то бормоча, по очереди коснулась каждой петли, затем кивнула.
Он толкнул ржавую дверь, и она тихо распахнулась.
— Надо же, будь я проклята! — чертыхнулась Ви.
Кайлар закрыл дверь и пристально посмотрел на Ви.
— Ви, прежде чем войдем, должен кое-что спросить.
— Валяй.
— Я занялся мокрым делом из-за ребенка по имени Крыс. Он был сыном Гэрота Урсуула и, лишь бы угодить отцу, порезал лицо Элены, изнасиловал Джарла и пытался изнасиловать меня.
— Я не знала, — сказала Ви. — Мне жаль.
— Это не важно, — резко бросил Кайлар. — Я убежал.
— А я — нет, — спокойно ответила она, погружаясь в себя, в те кошмарные годы. — Для меня это были любовники матери. Она все знала, но ни разу их не остановила. Всю жизнь ненавидела меня за то, чего я ей стоила. Можно подумать, это я трахнулась неизвестно с кем, забеременела и вынудила ее сбежать. Уж не знаю, хотела она ребенка поначалу или просто струсила принять спорынью или настой пижмы.
Ви понимала, что страх матери был обоснован. Чтобы вызвать аборт, требовалась почти смертельная доза. Каждый год, утверждал Хью, тысячи девушек, те, что «захворали и сошли в могилу», на самом деле хватили с отравой через край. Другие принимали слишком мало и рожали уродцев.
— Сбежав, мать могла выжить только благодаря телу и внешности. Открыто гордилась, что шлюха, и путалась с кем попало. Один ублюдок за другим. Так и не смогла сделать, что нужно.
— И этим ты от нее отличаешься?
— Да, — тихо сказала Ви.
Затем она пришла в себя. Что-то разболталась. Странно — почему? Ведь никогда и никому про это дерьмо не рассказывала. Да и кому? Всем до лампочки.
— Прости, тебе не стоило это слушать. Ты о чем-то хотел спросить?
Кайлар не ответил. Он смотрел на нее так, как никто прежде. Взглядом матери на своего ребенка, который упал и разбил коленку. Сострадание запало ей в душу, минуя сарказм и браваду. Пронзило лед и мертвую плоть — Ви казалось, ничего в ней больше нет — и где-то нашло живой уголок, заливая его теплым светом. Кайлар видел гниющую мерзость, которой она себя оградила, и не отшатнулся, хотя должен был.