За четыре года работы в программе я заработал репутацию парня, готового на любой риск. Я целиком и полностью доверился своей группе, знал, что они умеют предвидеть все. Мне просто повезло: я получал деньги за то же, чем занимался с самого детства, когда демонстрировал велосипедные трюки. Кроме того, мне удалось 24 часа проездить на 2CV по Снеттертонскому треку, прокатиться вместе с норвежской олимпийской командой бобслеистов в Лиллехаммере, пробежаться вместе с быками в Памплоне.
Кто-то предложил снять сюжет о машине, в которую попала молния. Сидеть в машине и ждать, пока в нее попадет молния, было бы слишком долго и дорого. Нам нужно было как-то эту молнию обеспечить. В Германии мы отыскали исследовательскую лабораторию, где научились генерировать искусственные молнии. Естественно, добровольцем оказался я.
Машину поставили на участке, обнесенном колючей проволокой и увешанном предупреждениями о том, что попавшие сюда рискуют получить разряд в миллионы вольт. Съемочная группа сидела по ту сторону проволоки, немцы нажимали на кнопки в центре управления, а я сидел в машине и думал, каково это — получить удар молнии. Мы хотели продемонстрировать эффект клетки Фарадея: разряд электричества от удара молнии не проходит через центр объекта (отчего все внутри, включая меня, неминуемо зажарилось бы), а идет по металлическому контуру и уходит в землю через колеса. Шины не расплавятся, ветровое стекло не лопнет, волосы у меня дыбом не встанут, и режиссеру в конце съемочного дня не придется заполнять всяческие бланки и формы.
Так должно было произойти согласно законам науки. Молния должна была вести себя так, как предписали ученые. Тем не менее, сидя в машине и ожидая направленного на меня разряда в миллионы вольт, я нервничал. А что, если закон возьмет и как раз сегодня переменится? Раздастся оглушительный треск, в машине мелькнет голубая вспышка, и все будет кончено.
За долю секунды миллионы вольт лучшей искусственной молнии в мире преодолели пространство в несколько футов, потянулись к металлическому каркасу машины и ушли в землю. Я сказал в камеру:
— Если я сейчас разговариваю с вами без крыльев за спиной и нимба над головой, значит, мы продемонстрировали вам теорию на практике.
Я выжил, мы собрали аппаратуру и отправились домой.
И вот я еду к Минди с рассказом о новом трюке, который я готов проделать ради журналистики, развлечения публики и ипотеки, которую мы выплачиваем. Едва я открыл дверь, ко мне кинулись дети и животные. Теперь у нас было уже две дочки — у Изабеллы появилась младшая сестренка Уиллоу, которой уже исполнилось три. А еще имелось пять собак, четыре кошки, четыре лошади, небольшая отара овец и несколько кур. До Лондона было далековато, зато, оказавшись дома, я тут же забывал про городскую суету. Мы катались на лошадях, гуляли в лесу с детьми и собаками. В Минди проснулась страсть к машинам, и, когда время и дети позволяли, мы с женой отправлялись кататься на мотоциклах. В 2005 году Минди получила права на вождение мотоцикла, и в июле того же года я подарил ей на день рождения «харлей».
Впрочем, забыть о моей работе нам не удавалось никогда. Порой Минди с трудом заставляла себя смотреть запись очередного трюка, который я проделывал для «Топ Гир». На кадрах с машиной под водой Минди плакала от ужаса. И сказала, что хоть я и сижу с ней рядом, ей все равно страшно.
В тот вечер мы немного поговорили насчет моего плана про скорость. Но до воплощения идеи в жизнь оставалось еще много времени.
Глава 2
Через двадцать четыре часа мне предстояло оказаться в глубокой коме, с отеком мозга, распирающим череп. Но пока что я был в Бедфордшире, сидел на поле в «лендровере» и выбирал сор из собачьей шерсти — это странное занятие меня успокаивало. Я вспоминал подробности сегодняшней съемки.
Мы готовили программу о том, как мы делали собственное биотопливо. Для этого нужно было вырастить поле пшеницы, из которой в конце концов должно было получиться нечто, заменяющее дизельное топливо. Сначала надо было поле вспахать, для чего понадобились тракторы. Трактор Джеймса увяз где-то в дальнем углу поля, Джереми попахал немного, потом понял, что это процесс долгий, и стал рыхлить землю взрывчаткой, а я ухитрился намертво привязать свой здоровенный и дорогущий плуг к двадцатишеститонному гусеничному трактору, которым я с утра перекрыл главную улицу ближайшего городка.