Совместными усилиями мы минут через семь после вмешательства в драку обратили конных сарацин и пеших "колхозников" в бегство. Ландскнехты с ликующими воплями попытались было их догнать, но, хоть и не сразу, все же сообразили, что за верховыми пешком не угнаться, и вернулись назад, приготовившись отразить атаку пехоты. А та, к всеобщему разочарованию, наплевав на наши мечты о славной драке, обратилась в бегство. Спасенный нами отряд сначала раздосадовано вздохнул, потом на всякий случай троекратно прокричал "гип-гип, ура!" и только после этого наконец обратил на нас внимание.
- Спасибо за помощь, благородные господа, - проговорил один из пехотинцев, удивленно рассматривая ментов. - Не сочтите мой вопрос оскорблением, но кто вы такие и из какой земли родом, ибо впервые я вижу столь странный наряд и такое диковинное оружие в руках у могучих бойцов?..
Сеня мой в нашей команде самый языкастый, поэтому обычно никто его права вести переговоры с местным населением не оспаривает. Хотя это правило не касается тех случаев, когда Жомова кто-нибудь обидит раньше, чем поздоровается. Тогда если омоновца Рабинович с Поповым вовремя не поймают или оскорбивший Жомова наглец не успеет убежать, то устраивать переговоры и устанавливать отношения бывает просто не с кем и услуг болтуна Рабиновича нам в таком случае не требуется. Сейчас, правда, дикарь в железной чешуе разговаривал крайне вежливо, поэтому за дело взялся мой хозяин.
- С севера мы путешествуем, - проговорил он, стараясь подражать манере речи незнакомца. - Издалека к вам прибыли, долго по лесам блуждали. Не подскажете, в какое именно место мы выбрались?
- Да я и сам названия этого местечка не знаю, - пояснил разговорчивый ландскнехт, пока его товарищи с удивлением нас рассматривали. - Просто деревенька какая-то сарацинская, поблизости от Византии расположенная...
Вот, значит, куда нас занесло! Получается, что мы уже в Азии, на другом берегу Босфора. Теперь на сердце легче, поскольку, чтобы до Родины добраться, нужно всего-то Черное море переплыть. Правда, потом еще и подождать с тысчонку лет придется, но кто из нас на такие мелочи внимание обращать будет? Осталось только выяснить, в своем мы мире или опять в какой-нибудь параллельной вселенной, и с нашим местоположением все станет окончательно ясно. Впрочем, одна неясность, и причем главная, все же останется: а какого хрена мы тут вообще делаем?
- ...Мы сюда заглянули за провиантом, а нас дрекольем встретили. Вот и пришлось подраться, - продолжил тем временем воин. - Еще раз благодарю за то, что вы вовремя подоспели. Иначе трудно нам пришлось бы в битве против язычников. А вы сами во Христа веруете?
- А тебе какое дело? - вмешался Жомов, совершенно не переносящий, когда к сотрудникам милиции какой-нибудь урод лезет с расспросами.
- А дело мне такое, что по велению папы римского, наместника Бога на земле, мы находимся в крестовом походе и обязаны искоренять язычников, неся в окрестные земли слово Божье огнем и мечом, - с пафосом проговорил ландскнехт, и я невольно удивился, как он до сих пор не лопнул от переполнявшей его гордости. - Если вы язычники, то мы хотя и признательны вам за оказанную помощь, но вынуждены будем с вами сразиться. Так ответьте же мне, странники, верите ли вы в Господа Иисуса и почитаете ли наместника его, папу римского?
- Угу. Сейчас все дела брошу и начну вашего папу почитать, буркнул омоновец, прежде чем Рабинович успел пустить в ход свои дипломатические способности. - Ищи себе язычников в другом месте. А будешь наезжать, мигом по своему медному котелку получишь и целый день будешь мультики смотреть!..
- Ваня, дурная твоя башка, помолчать пять минут можешь? сердито одернул его мой хозяин. Жомов хотел и на него обидеться, но не успел.
- Уважаемый сэр, - проговорил ландскнехт, обращаясь к Рабиновичу. - Объясните мне, что именно ваш друг, сэр Дурная Башка, сказал. Я не понял с его слов, христиане вы или нет...
Больше он сказать ничего не успел, да и понимать что-либо был не в состоянии. Кличку он, конечно, подходящую нашему бравому омоновцу придумал, но вслух ее в Ванином присутствии говорить все-таки не стоило.
Так поступить мог только последний идиот. И не надо Жомова винить в том, что после его подзатыльника - надо сказать, совершенно справедливого! - неразумный болтун ткнулся носом в траву, пару секунд полежал, а затем вскочил на ноги и, напевая "трям, ромашка...", бросился собирать цветы под удивленными взорами своих соратников. Ваня не сделал участника крестовых походов дураком. Он только слегка помог раскрыться его талантам!
- Блин, Жомов, тебя на люди можно только в наручниках выпускать, - сердито рявкнул на омоновца мой хозяин. - Какого хрена ты по делу и без дела кулаки в ход пускаешь?..
- Ни фига себе без дела, - оторопел Ваня. - Ладно еще, ты меня костеришь по-всякому, но чтобы я какому-то там лоху себя дурной башкой позволял называть?..
- Мог бы, Ванечка, разок и стерпеть, - отрезал Рабинович. Хотя бы до тех пор, пока мы во всем разобрались бы и придумали, как отсюда сваливать!
Едва Сеня закончил фразу, как кучка кольчужных мужичков пришла в движение. До этого момента они стояли себе, никому не мешали и в немом оцепенении смотрели на чудачества своего командира. Не знаю, что за переключатель повернул в их головах голос Рабиновича, но все они как один повернулись в нашу сторону и выглядели совсем не как малолетние фанатки на концерте Филиппа Киркорова. Я, как и Сеня, не думал, что для нас было бы разумно передраться и с той (то бишь сарацинами), и с другой (соответственно крестоносцами) стороной. Однако, судя по оскаленным мордам этих вояк, расстроившихся из-за того, что их командир временно стал небоеспособным, новой стычки нам не избежать!
- Задолбали, блин, все со своей простотой, - глядя на ландскнехтов, заявил Жомов и снова отцепил от пояса дубинку. Подходите оптом, блин. Не томите!..
Как вы думаете, кто новую схватку предотвратил?.. Правильно, Горыныч, появившийся, как всегда, очень вовремя. Честно говоря, в пылу битвы и горячке последующих событий мы совсем забыли о его существовании. Но это был бы не Ахтармерз, если бы он о себе не напомнил. Ломая подлесок, наша надувная огнеметная установка, разросшаяся до размеров бэтээра, вывалилась из леса на вспаханное поле, почему-то метрах в двухстах левее того места, где мы Горыныча оставляли. Ахтармерз выпустил из пасти три мощнейших струи пламени, проверяя функциональность своих горелок, а затем заковылял к нам.