— Поговорим начистоту… Совершил что-то такое, что заинтересовало следственные органы? Что-то еще не раскрытое? И ты этого боишься?
— Совсем нет, то есть я хочу сказать, что совсем не то, что входит в компетенцию следственных органов.
— У тебя был конфликт в семье?
— Семья… В действительности моей семьей был лишь отец…
— Сирота? Рос без матери?
— Нет. Была у меня мать, то есть она и сейчас есть. Но личность моего отца была настолько сильной, что подавляла все вокруг.
— Тебе это казалось несправедливым?
— Нет. Наоборот, иначе и быть не могло. Я уважал его за справедливость.
— И что же все-таки случилось?
— Видите ли, товарищ капитан, столько различных случаев, и все настолько перемешано и перепутано — настоящий лабиринт. Именно стараясь разобраться в них, я захожу в тупик и не могу все расставить по своим местам. Почему это так, а не иначе? В чем виноват я, а в чем вина другого? В чем прав я, в чем не прав он? Мой отец жив, он сейчас стар и немощен, но живет, смерть обошла его. Если можно так выразиться, то он в какой-то степени сам себя убил. Зачем он это сделал?
Мой папа у телефона:
— Послушай, как там обстоят дела с приемной комиссией?
— До сих пор ничего не знаю, так как ее формирует область.
— Когда выяснится — сообщи. Хочу сам познакомиться с этой комиссией.
Я был в курсе многих подобных дел. После моего, бегства в лес отец старался как можно больше бывать со мной, он делал все, что было в его силах (а в его силах было многое), чтобы я мог оценить его заботу обо мне.
— Знаешь, мой мальчик тоже сдает приемные экзамены.
— Даже не стоит беспокоиться, у вас отличный ребенок.
— Именно на это я и пытаюсь обратить твое внимание. Не хочу, чтобы о нем судили предвзято, понимаете? Надо, чтобы мальчик был принят по своим заслугам.
— Поступит, товарищ председатель! Самостоятельно. Поступит, конечно.
— А поступит ли?
— Да что вы, товарищ председатель? За такого мальчика, как ваш, я готов поручиться даже в министерстве. Я уверен, что он легко сдаст экзамены.
— Ну хорошо, оставим пока все как есть. Так что вы, черт побери, собираетесь делать с той учительницей?
— Принимаю меры, товарищ председатель!
— За вас их уже принял тот мужчина, у которого она снимает комнату. Как мог директор школы пойти на такое? Как это могло случиться?
— Спали в одной комнате, товарищ председатель, — дрова экономили. Жена директора вставала раньше: она работает воспитательницей в детском саду, а учительница дольше оставалась в постели, чтобы не замерзнуть, а уроки у нее были после обеда.
— И в отделе народного образования знали?..
— Не знали, клянусь, товарищ председатель. Назначено расследование, взяты объяснительные у всех…
— Я вас самого пошлю туда, если вы не выполните свой долг, слышите, Барбуле?
Заведующий отделом образования знал свое дело, поэтому он не очень испугался угроз отца. Через день он явился к отцу сияющий, от него даже не пахло, как обычно, чесноком. С ним был мужчина, от которого пахло духами и парикмахерской. Он был свежевыбрит, на лице, шее заметны следы пудры.
— Это один из членов комиссии. Я решил привести его к вам.
— Я же велел привести всех сразу. Когда прибудут — приведи незамедлительно. Ну?
— Видите ли, у товарища проблема.
— Опять проблемы, Барбуле? Когда ты покончишь со своими проблемами?
— Даже не проблема, а проблемка, товарищ председатель!
— Ну?
— Товарища преподавателя Миулеску мы думаем перевести к нам.
— Когда мы об этом думали, Барбуле?
— Разве не вы, товарищ председатель, поставили задачу усилить коллектив нашего лицея?
— Ну и что?
— Мы его немного почистили, теперь надо доукомплектовать…
— А вы здесь при чем?
— Я ручаюсь за него… Мой, коллега по факультету.
— А вы что скажете?
Свежевыбритый и свеженапудренный мужчина преобразился:
— Я, знаете, готовлю литературные монтажи и артистические бригады…
— Готовите артистические бригады и литературные монтажи?
— Да, и на селе нуждаются в праздниках. Надо же что-то делать и для крестьян.
— А почему бы ему и не работать в нашем районе? Тем более что товарищ из села в районе Поткоава. А заодно усилим и коллектив лицея…
— Барбуле, ты меня убедил. И знаешь почему? Хотя бы потому, что он честен! Все преподаватели, которые приходили до сих пор, шли в город, в отдел образования. Инспекторы давали характеристики, что такой-то и такой-то — очень способный преподаватель, обладает организаторскими способностями, чувством критики и самокритики и так далее. Год, второй — и он получает кафедру, и тут у него то гастрит, то ревматизм, то бог знает что еще. Потом устрой его жену… Учитываю вашу искренность. Товарищ пришел с монтажами, какими не знаю, посмотрим. Главное — на большее не претендует. И если ты берешь на себя ответственность…